Опустившись на колени у плахи, Хальт опустил голову, закрыл глаза и прошептал благодарственную молитву.
Вокруг них разразился настоящий ад. Юсаль с изумлением наблюдал, как его палач упал мертвым перед ним. Затем он увидел стрелу и инстинктивно понял, куда будет направлен следующий выстрел. Все еще с мечом в руке, он секунду колебался, испытывая искушение прикончить коленопреклоненную фигуру. Но он знал, что у него нет времени. Он повернул направо, чтобы убежать.
Вторая стрела была уже в пути, когда первая поразила Хассауна. Едва сделав первый выстрел, Уилл инстинктивно, как опытный стрелок, понял, что это хорошо. За меньшее время, чем требуется, чтобы сказать это, он натянул тетиву, вытащил, прицелился в закутанную в черное фигуру Юсала и отпустил.
Именно поворот направо спас Юсалу жизнь. Стрела была нацелена ему в сердце. Вместо этого, когда он отвернулся, она ударила его в мышцу левой руки. Он закричал от боли и ярости, выронив меч и схватившись за рану правой рукой. Спотыкаясь, он бросился к задней части платформы, чтобы спастись, согнувшись пополам от боли, держась за кровоточащую левую руку.
Уилл, стоявший высоко на своем наблюдательном пункте, заметил движение и понял, что промахнулся. Но сейчас у него были другие приоритеты. Юсала не было видно, но по всей платформе все еще стояли вооруженные туалаги, угрожая его друзьям. Его руки двигались в размытом движении, когда он натягивал тетиву, натягивал тетиву, стрелял, натягивал тетиву, стрелял, пока полдюжины стрел не пронеслись над площадью, и стражники начали падать с криками агонии и ужаса.
Четверо из них упали, убитые или раненые, прежде чем остальные пришли в себя. Столкнувшись с перспективой остаться на платформе, подвергаясь смертельной стрельбе невидимого лучника, они решили бежать, прыгнув с платформы на площадь внизу.
Уже началась серия отдельных сражений, когда проникшие пары солдат бедуллина и арриди сбросили плащи, выхватили оружие и ударили по ближайшим воинам туалаги. Вскоре площадь превратилась в бурлящую, борющуюся массу сражающихся воинов. Горожане Маашавы попытались бежать с места убийства, но многие из них были ранены, так как туалаги, сражаясь за свою жизнь, не зная, откуда пришло внезапное нападение, просто слепо ударили вокруг них.
На платформе осталось несколько охранников. Но ненадолго. Эрак и Свенгал совместными усилиями подняли с земли одно тело и швырнули его на троих его товарищей. Четыре тела рухнули вниз и скатились с края платформы в борющуюся внизу толпу. Гилан тем временем схватил упавшую саблю Юсала и острым как бритва лезвием разрезал путы Эванлин.
Гораций, поняв, что произошло, отреагировал со всей быстротой тренированного воина, каким он и был. Он бросился вперед, туда, где Холт с трудом выбирался из блока, поднялся на ноги и перекинул через блок связанные руки. Гораций помог ему распутаться, затем повернул его к Гилану, стоявшему в нескольких метрах от него, освобождая Эрака и Свенгала от их уз.
- Гилан перережет веревки, - сказал он, толкая Следопыта, чтобы тот шел дальше. Затем молодой рыцарь оглядел площадь и пространство за ней в поисках своего друга. Он увидел фигуру высоко на сторожевой башне на стене. Одежда была ему незнакома, но длинный лук в руке он узнал безошибочно. Сделав глубокий вдох, Гораций выкрикнул одно слово.
-Уилл!
Его голос был натренирован, чтобы перекричать шум битвы. Уилл отчетливо услышал его. Гораций увидел, как он коротко помахал рукой. Хорас несколько секунд держал обе связанные руки над головой, глядя на них. Затем он наклонился вперед и положил их на дальнюю сторону плахи, раздвинув как можно дальше, чтобы обнажить веревки, удерживающие его запястья вместе. Он отвернулся, закрыл глаза и помолился, чтобы его друг получил сообщение.
Хиссссс-Хлоп!
Он почувствовал, что путы немного разошлись, открыл глаза и увидел стрелу, трепещущую в дереве плахи. Уилл перерезал одну из трех нитей, удерживавших Хораса в плену. Две другие были еще целы.
-Ты оступаешься,- пробормотал себе под нос Гораций. Но ответ на этот вопрос лежал в форме острого, как бритва, наконечника стрелы. Горацию потребовалось всего несколько секунд, чтобы острым концом боеголовки перерезать оставшиеся веревки, освободив руки.
На площади под ними небольшая группа из полудюжины туалаги перестроилась и боевым клином направилась к лестнице, ведущей на платформу. Гораций невесело усмехнулся про себя, нагнулся и поднял массивный двуручный меч палача, проверяя его вес и равновесие несколькими экспериментальными взмахами.
-Неплохо, - сказал он.
Когда первые два туалаги поднялись по лестнице на платформу, их встретило зрелище из самого страшного кошмара. Высокий молодой чужеземец бросился на них, вращая огромным мечом и напевая гортанную песню смерти. Главному воину удалось поймать удар на свой щит. Массивное лезвие врезалось в маленький круг из металла и дерева, сложив его пополам на его руке. Ошеломляющий удар заставил его упасть. вниз по лестнице, чтобы врезаться в двух мужчин, следующих за ним.
Второй человек, стоявший чуть правее, занес свой меч, чтобы ударить Горация. Но ответный удар Горация был уже на пути, и он поймал клинок туалаги в нескольких сантиметрах от рукояти меча, срезая его. Этот кочевник был сделан из более прочного материала, чем его товарищи. Едва задержавшись, чтобы отреагировать на огромный урон, нанесенный его оружию, он бросил его и бросился вперед, нырнув под стремительный взлет двуручного меча, когда Гораций вернул его. Подойдя ближе, он выхватил из-за пояса кинжал и нанес удар снизу вверх, угодив Горацию высоко в плечо. Тут же образовалась тонкая красная линия, затем расплывшаяся, когда из пореза начала сочиться кровь. Гораций едва ощутил прикосновение клинка, но почувствовал, как горячая кровь струится по руке, и понял, что ранен. Насколько серьезной могла быть рана, он понятия не имел, да и в любом случае сейчас не было времени беспокоиться об этом, когда Туалаги находился внутри дуги его гигантского меча.
Но в мече было нечто большее, чем его длинное лезвие, и Гораций просто отвел массивную рукоятку с медным навершием назад коротким, яростным ударом, вонзив ее в голову человека. Хеффия приняла на себя часть удара, но недостаточно. Глаза мужчины закатились, и, когда Гораций толкнул его плечом, он отлетел назад с платформы, приземлившись на сопротивляющуюся кучу, упавшую у подножия лестницы.
Гораций стоял на верхней ступеньке лестницы, широко расставив ноги, меч описывал короткие угрожающие дуги. Увидев судьбу последней группы людей, пытавшихся подняться по ступеням, никто из остальных туалаги не горел желанием попытать счастья.
Холт и Селетен стояли в задней части платформы. Постепенно площадь опустела, и маашавиты начали пробираться в переулки и улицы, которые вели от нее. Борющиеся, сражающиеся группы Арриди, Бедуллина и Туалаги быстро становились единственными оставшимися на площади. И численное превосходство туалаги становилось очевидным.
-Очень мило со стороны горожан протянуть руку помощи,- пробормотал Холт. Он и Вакир вооружились мечами, брошенными упавшими стражниками. У Гилана тоже был меч, а двое скандианцев размахивали копьями – тоже бывшими собственностью их стражников. Эванлин возилась с широким кожаным ремнем, который она носила, расшнуровывая длинный кожаный ремешок, который образовывал декоративный крест-накрест узор на поясе. Холт с любопытством посмотрел на нее, гадая, что она задумала.
Затем Селетен ответила на его замечание, и его внимание было отвлечено от девушки.
- Они привыкли подчиняться, а не сражаться. Они думают только о себе, - сказал Вакир. Он не ожидал большего от народа Маашавы. Он слышал, что некоторые из них даже приветствовали его предстоящую казнь.
Постепенно, в соответствии с заранее подготовленным планом, воины арриди и Бедуллина отступали, образуя периметр вокруг платформы казни. Селетен оглядел площадь, озабоченно нахмурившись.