11.05 около 18.00 командир группы эвакуации 98-й ПД майор Керн прибыл к морскому коменданту Крыма адмиралу Шульцу и неожиданно открылось, что для группы Рейнгарта (9 000 чел.) нет ни одного причала. Майор Керн доложил морскому коменданту Крыма, что это приведет к катастрофе огромного размера. На это ему был дан ответ, что причалы бухт Омега, Камышовая, Казачья предназначены для группы Беме и там находятся 16 самоходных барж.
Я сам узнал об этом разговоре только после прибытия в Констанцу.
В 20.15 на моем КП появился заместитель начальника штаба флотилии этих самоходных барж старший лейтенант Шубель вместе с майором Керном. Он объяснил мне, что имеет задание этими баржами перебросить часть группы Рейнгарта за западную часть Казачьей бухты. Оттуда солдаты должны будут пешком через полуостров Херсонес достичь причалов, где они будут посажены на транспортное судно. Последняя боевая группа должна на самоходной барже уйти в Констанцу. Я договорился с ним, что он заберет штаб дивизии в 22.00 на самоходную баржу на причале Казачьей бухты, чтобы я мог иметь связь с корпусом и полками и чтобы мы могли забрать остатки прикрытия на причалах бухт Камышовой и Омеги.
Было совершенно четко оговорено, что я лично с некоторыми офицерами буду оставаться на месте, пока не закончится снятие войск.
Но на причал 1 Казачьей бухты не прибыло ни одно судно, чтобы снять меня и штаб.
Как я узнал 12.05 в 10.00 уже в море от ст. лейтенанта Шубеля и майора Керна, которые пересели на мой катер, морское командование не имело 16 самоходных барж в своем распоряжении, ибо к этому времени пароход «Хельга» был уничтожен, и самоходные баржи увезли спасшихся прямо в Констанцу. В конечном итоге ст. лейтенант Шубель имел под своим [132] командованием всего шесть самоходных барж. Они по приказу Шубеля подходили к причалам бухт Камышовой и Омеги, а последняя, шестая, с Шубелем на борту должна была подойти к причалу Казачьей бухты. Эта последняя самоходная баржа напоролась на препятствие по пути и не смогла прибыть к причалу. Морской транспорт, который должен был забрать войска, не прибыл к указанным причалам. Так рассказал Шубель. Не доложив об этом мне, суда ушли прямо в Констанцу.
Мои части докладывали до 0.15 о том, что на причалах нет судов. Я сам напрасно ждал с моим штабом на причале Казачьей бухты принятия самоходной баржи со ст. лейтенантом цур зее Шубелем. Когда в 00.30 баржа все еще не пришла, я принял решение ехать на причал юго-западного берега Камышовой бухты в надежде там встретить командира корпуса (с которым с 22.30 нельзя было связаться по радио) или хотя бы какого-нибудь высшего офицера ВМФ или радиостанцию ВМФ. Только это дало бы мне возможность потребовать суда для группы Рейнгарта. По пути туда я переехал позиции северо-восточнее "Максима Горького": там уже противник продвинулся с танками. Моя машина была обстреляна артиллерией и из танка. На самоходной барже у причала я нашел командира корпуса, доложил ему об обстановке и просил дать приказ. Командир корпуса не имел связи с морским командованием (ни офицера связи, ни радио). Он, также как и я, несмотря на обещание ВМФ, не был взят на судно и не имел связи с моряками, а значит тоже не мог влиять на ход событий. Я сошел с корабля, чтобы попытаться каким-либо образом достать тоннаж для моей дивизии или прибыть к войскам дивизии. На берегу я встретил командира одного катера недалеко от места посадки в 2.15, который мне доложил, что 10 самоходных барж находятся в пути к восточному берегу Камышовой бухты. По моим подсчетам, 10 самоходных барж должно хватить, чтобы за два раза перебросить всю группу Рейнгарта к транспортным судам, находящимся на рейде. Я отдал приказ на посадку моему штабу, а так как не было уже возможности пробиться к моим частям ввиду сложившегося положения, то в 2.45 катер ушел. Вместо того, чтобы отправить меня на транспортное судно, как я ожидал, меня направили в Констанцу. Только в пути я узнал истинное положение на причалах группы Рейнгарта из докладов майора Керна и ст. лейтенанта цур зее Шубеля, которые пересели на мой катер и доложили мне (см. выше).
В заключение необходимо сказать:
1) С начала посадки на суда точные данные о местах посадки, времени посадки и количестве людей со стороны морского командования не были даны, но все же комендант крепости уверил, что своевременно будет подан достаточный тоннаж на указанные места посадки.
2) В решающие часы я не мог установить контакт с представителями ВМФ:
а) ни на суше, ибо там не было ответственных морских офицеров,
б) ни на воде, ибо, несмотря на договоренность со ст. лейтенантом цур зее Шубелем, я не был снят с берега,
в) ни по радио, ибо я не имел средств связи,
г) ни через офицера связи, ибо его не было.
Вместо того, как было договорено, чтобы баржами перевозить от берега на транспортные суда людей, самоходные баржи уходили прямо в Констанцу. Поэтому получилось, что часть имеющегося тоннажа не была использована, и командованию корпуса и ВМФ известно, что многие суда, которые были у берегов Крыма, ушли обратно пустыми.
…4) известно, что три самоходные баржи ст. лейтенанта Шубеля не пристали к приказанным причалам, а затем, не ожидая каравана, уплыли самостоятельно. Затем ст. лейтенант Шубель доложил, что много времени которое можно было бы использовать для погрузки, потеряно, ибо суда кружили у берега, стараясь найти место, где был меньший огонь противника, и разыскивая места посадки. Некоторые причалы бухт [133] Камышовая и Омега, как доложил майор Керн, не были нанесены на карты командиров судов. Диспетчерская служба не была организована. Многие суда, как мне известно, ушли неполностью загруженными или вообще пустыми. Командир парома № 326 рассказал, что севернее Камышовой бухты и бухты Казачьей находился один буксир с двумя баржами, семью перевозочными баркасами — общей вместимостью около 1 700 чел., но они не подошли к месту посадки, ибо там был сильный огонь или было много дыма. Они ушли пустыми в Констанцу. Я утверждаю, что в течение всей ночи можно было грузить части группы Рейнгарта без помех. Сильного тумана и дыма мною и моими офицерами не наблюдалось. Огонь противника по причалам Казачьей и Камышовой был слабым, а частично просто минимальным. По мнению офицеров, во всяком случае огонь противника был слабее, чем в предыдущие дни. Были ли транспортные суда, как это было приказано, на своем месте, я не знаю. Я предполагаю, что мои самоходные баржи флотилии, которые отошли последними 12.05 в 16.00, находились в 100 морских милях западнее Севастополя и там получили приказ возвратиться на расстояние 40 морских миль и пересадить людей на транспортное судно, а самим уйти снова к плацдарму за людьми. Флотилия только в половинном составе выполнила это распоряжение, а после наступления темноты повернула и снова взяла курс на Констанцу. Они транспортное судно не нашли. При этом я послал радиозапрос на имя командующего армией и командира корпуса через 10-ю морскую охранную дивизию (Констанца), и мною было получено уведомление, что телеграмма получена. Я думаю, что моя телеграмма не была доставлена по назначению.
5) На местах посадки войск не было представителей — офицеров или унтер-офицеров ВМФ, которые бы докладывали о том, сколько будет подано судов, на какие причалы и т. д. Суда не имели приказов, к каким местам посадки подходить. Они получили приказы: "Идти к Херсонесу и там забрать людей". Так утверждал командир баржи № 326. Вопросы ухода от причалов также решали сами командиры судов.
6) Как следствие этого получилось: 10.05 98-я ПД насчитывала 3 127 чел. Из них выбрались на сушу около 600 чел. Вина в этом:
а) Полностью отсутствовала организация эвакуации со стороны морского командования, отсутствовали указания судам о местах посадки, не было взаимодействия через офицеров связи, не была организована радиосвязь сухопутных войск и морского командования, не было указаний ВМФ для судов куда направлять суда (причалы). Не было такого командного органа ВМФ, который бы заботился, чтобы весь тоннаж, предназначенный для Крыма, полностью нагружался.
б) Недостаточный боевой дух представителей военно-морских инстанций, занятых эвакуацией, вплоть до командиров судов. Необходимо все же отметить, что отдельные командиры кораблей проявляли высокое умение и особую храбрость.
Во время отрыва от противника войска действовали как часы и в полном порядке дисциплинированно прибыли на места посадки. Противник это заметил только в 24.00. Военно-морской флот в последние часы не выполнил своих задач полностью.