Айви опирается ладонью на мое бедро, чтобы встать, и я снова оказываюсь в вихре непрошенных фантазий о том, как эта женщина сидит верхом у меня на коленях, ее задранная юбка, ниспадает волнами по моим ногам, а она объезжает меня прямо здесь, в этом кресле.
— Не буду больше отнимать у Вас время. Спасибо за то, что выслушали, — ее взгляд вниз и последующая улыбка подтверждают то, что мне и так уже известно — все мое тело напряжено, мышцы сжимают в убийственном захвате мои лёгкие, и мне становится нечем дышать.
Я довольно молодой священник, и мне частенько приходится ловить на себе кокетливые женские взгляды и слышать неуместные замечания, но от этого мое тело редко выходит из-под контроля. Ничего из сказанного ею, не объясняет моей внезапной неспособности взять себя в руки, но в этом-то и вся прелесть таких женщин, как Айви. В них есть нечто такое, что заставляет мужчину или, раз уж на то пошло, священника задуматься, как бы липли эти локоны, за которые так и хочется дёрнуть, к ее мокрому от пота лицу.
По-прежнему напряженный, я смотрю, как она не спеша выходит из моего кабинета, и лишь после того, как за ней закрывается дверь, осмеливаюсь взглянуть вниз, и тут же вижу источник ее веселья. Мои брюки топорщатся так, что под ними спокойно укроется целая деревня.
Уже очень давно женщина не лишала меня самообладания подобным образом; по моей спине дрожью проносится мучительная мысль, и меня настигает пугающая реальность.
Айви — это проникший мне в кровь яд.
9.
Айви
Глубоко вздохнув, я прислоняюсь головой к двери кабинета отца Дэймона и успокаиваю разыгравшиеся нервы, затем выхожу из церкви и направляюсь к железнодорожной станции. Обычно я не одеваюсь с целью привлечь к себе внимание, поэтому, когда я тороплюсь по тротуару к остановке, мне хочется заползти в какую-нибудь нору и спрятаться, но это было необходимо. Женщине не соблазнить мужчину, не приложив к этому хотя бы малейших усилий, и уж точно не соблазнить священника без восьмисантиметровых шпилек и элегантной юбки-трапеции. Думаю, этому меня научила одна из живущих у mamie проституток.
Я уж точно не из тех, кого называют коварными соблазнительницами, поскольку единственный секс, который у меня был за последние восемь лет, вызывает у меня желание надеть робу и уйти в монастырь. Но, как я уже убедилась, секс, если им правильно пользоваться, может быть и мощным манипулятивным инструментом. И каким бы неловким ни был наш разговор с отцом Дэймоном, он доказал одно — даже праведника можно сбить с истинного пути.
Обычно я не связываюсь с такими суровыми и замкнутыми личностями, как отец Дэймон, но шанс — это такая удивительная маленькая сволочь, которая появляется, когда меньше всего ожидаешь. Когда вчера вечером я пришла в церковь, чтобы хоть немного успокоиться после тошнотворной встречи с Кэлвином, и обнаружила, что ночью открыто не так уж много «божьих домов», моя жизнь вполне могла закончиться на мосту самоубийц. В конце концов, я до сих пор не покаялась в своем грехе, так почему бы не сделать из этого сэндвич с двойной порцией вечных мук? Но тут выяснилось, что мне вовсе не обязательно губить свою душу, потому что я обнаружила нечто гораздо более будоражащее. Более ужасное.
Кое-что, от чего любая другая девушка держалась бы от отца Дэймона как можно дальше.
К несчастью для него, я не какая-нибудь другая девушка.
История неоднократно подтверждала, что я авантюристка — правда, не всегда разумная. И когда я увидела, как отец Дэймон идет через лужайку за церковь, словно вышел на попойку, меня одолело любопытство.
Спрятавшись в ближайших кустах, я с интересом наблюдала за тем, как он сбрасывает труп в какую-то яму. Через некоторое время я поняла, что это отстойник. На самом деле, уже одно это должно было вызвать у меня отвращение. Так и произошло, но лишь на мгновение, пока я не представила, как в эту дыру на веки вечные проскальзывает труп Кэлвина. И внезапно, это уже не показалось мне таким отвратительным. Внезапно это показалось мне решением моей проблемы.