— Айви, у тебя только что умерла бабушка. Сейчас просто... займись собой. Не забивай себе голову тем, чего уже не можешь изменить.
Она резко поворачивается в мою сторону и, нахмурив брови, язвительно смотрит мне в лицо.
— Не забивать голову? Это гложет меня уже много лет. Много лет, Дэймон. И это еще не все, — дернув подбородком, она устремляет свой взгляд на мою грудь. — Разверни записку моей бабушки. Прочти ее.
— Я сделаю это позже.
Айви смотрит на меня глазами полными протеста.
— Нет. Сейчас. Прочти ее прямо сейчас.
— Айви, давай…
— Сейчас! Прочти ее немедленно!
Не сводя с нее взгляда, я сую руку в карман и достаю оттуда записку. Развернув ее, я вижу рукописные строчки и заголовок: Дорогой святой отец.
На случай, если перед смертью мне не удастся исповедаться в своих грехах, я чувствую себя обязанной очистить свою душу, дав огласку тому, что мне рассказали много лет назад. Из-за ухудшающегося здоровья я считаю необходимым записать свои мысли, пока еще нормально соображаю и нахожусь в здравом уме, чтобы передать все это своей самой доверенной сиделке, Аните. Я долго держала это в себе, опасаясь того, что может случиться с любовью всей моей жизни, с моей единственной внучкой Айви Мерсье. Но я не хочу забирать эту тайну с собой в могилу, и поэтому можете считать это моей предсмертной исповедью.
Сперва Вы должны понять, что моя внучка всегда была очень веселым ребенком, поэтому даже не смотря на свою болезнь я видела, что ее что-то беспокоит. Сквозь слезы она рассказала мне о мужчине, который пришел к ней на работу и потребовал у нее медицинскую карту человека по имени Ричард Розенберг. Я никогда не забуду его имени, потому что вслед за этим произошла череда очень печальных событий. Не прошло и трех дней после того, как она отдала карту этого человека, как мистера Розенберга нашли мертвым. Он был замучен до смерти, а его труп — выброшен в мусорный контейнер возле отеля. Айви выразила искреннее сожаление и раскаяние, чувствуя себя виновной в смерти этого мужчины, с тех пор она годами себя казнит. Хотя я и убеждала ее обратиться в полицию, она сказала мне, что, если она хоть словом обмолвится о случившемся, этот Кэлвин, который требовал от нее медицинскую карту, убьёт нас обеих. Позже от своей подруги, которая работает в том отеле и случайно подслушала разговор следователей, я узнала, что этот Ричард Розенберг приезжал сюда по поручению своего клиента, чтобы обеспечить свидетеля по делу известного преступника. Человека по имени Энтони Савио.
Немного помедлив, я смотрю на написанное на листе бумаги имя своего отца, и вдруг письмо приобретает новый смысл. Теперь это не просто исповедь или упоминание адвоката, чьи контактные данные хранились в телефоне моей покойной жены, а кусочки головоломки, которые ускользали от меня последние восемь лет. Это вынуждает меня читать дальше.
Через несколько дней после того, как обнаружили труп Ричарда Розенберга, у себя в доме были найдены мертвыми невестка и внучка Энтони Савио. Я убеждена, что в смерти адвоката, а, возможно, и женщины с ребенком повинен Кэлвин. Он злодей, вознамерившийся сделать несчастной жизнь моей внучки. Я хочу, чтобы Бог знал, что моя внучка Айви невиновна и заслуживает прощения за те грехи, которые совершила.
Храни Вас Господь,
Адель Мерсье
Я смотрю на зажатое у меня в руках письмо, и чувствую, как по венам струится ледяной гнев.
— До сегодняшнего вечера я не знала, что это твоя семья.
Голос Айви — диссонирующий звон на фоне гула шумящей у меня в ушах крови. Бессвязный звук, которому не под силу выдернуть меня из потока нахлынувших образов, такого стремительного, что моему сознанию за ним не угнаться.
Визитка с контактами адвоката, которую я вытащил из телефонного футляра Вэл. Написанный на обороте номер в отеле. Те несколько раз незадолго до ее смерти, когда я пытался до нее дозвониться, но она не отвечала на звонки. Ее озабоченность, которую я, должно быть, принял за беспокойство из-за стоимости лечения Изабеллы.
— Я вообще ничего не понимаю.
— Энтони Савио — это твой отец?
— Да.
— Насколько я поняла, Ричард Розенберг был адвокатом, приехавшим за свидетелем, который мог бы дать против него показания. В номере адвоката нашли сломанный цифровой диктофон и пустой портфель. Полагаю, что все, что у них на него было, давно уничтожено. И я абсолютно уверена, что его убил Кэлвин или кто-то, кто с ним работал.
Айви шмыгает носом, и, повернувшись к ней, я вижу, что она вытирает со щеки слезы.