— Ошибаешься. В обмен на молчание твоей жены он предложил полностью оплатить лечение ребенка. Это в три раза больше, чем ей пообещал адвокат. Насколько я понял, она согласилась. И Винни к ней тоже посылал, чтобы предложить эту сделку.
В полнейшем шоке я поворачиваюсь к отцу и, вспоминая, в какой он был ярости, когда я уехал из Нью-Йорка, пытаюсь представить его готовым отдать Вэл все, что угодно.
— Нет, это не он. Он не страдает ни щедростью, ни великодушием.
— Ты прав. Но он не стал бы убивать свою собственную семью.
— Я почти уверен, что именно он виновен в смерти моей матери.
— Точно так же, как ты виновен в смерти моей жены.
Почувствовав внезапное напряжение в мышцах, я вскакиваю на ноги и, стиснув зубы от ярости, замахиваюсь на него ножом.
— Наверное, мне сперва стоит поточить свой нож об твои кости.
— Я не хотел тебя обидеть. Просто пытался сказать, что твое имя — это проклятие.
— Я думал, что это также и твоё имя.
— Я бы, наверное, уже умер, если бы Тони не настоял на том, чтобы дать мне фамилию моей матери.
И тут я узнаю его лицо.
— Ты... боец смешанных единоборств или что-то в этом роде, да? Мачете что-то там.
— Мак, — невыразительным тоном отвечает он. — МакКоннелл — это фамилия моей мамы.
Из того немногого, что я о нем слышал, живя на западном побережье, у него здесь целая армия поклонников и, он дрался в нескольких довольно солидных местах. Не похоже, чтобы у него было время или интерес становиться шестёркой моего отца.
— Вроде, ты неплохо устроился. Зачем ему посылать тебя за Винни?
— Семья прежде всего. Несмотря ни на что. Я — дитя улиц. Это у меня в крови. Скорее всего, я там и умру.
Именно этого я всю жизнь стремился избежать, хотя уверен, что ему эти жизненные уроки ни к чему, и не утруждаю себя лекцией.
— Где мне найти этого Эль Кабро Бланко?
— Без понятия. Судя по всем тем слухам, что о нем ходят, этот парень похож на призрак.
Винни, вне всякого сомнения, знал бы, где его искать. Но Винни мертв.
Я не знаю, что заставило моего отца послать Винни заключать какие-то сделки с Вэл, но предполагаю, что такова природа предательства — ты не всегда можешь его предвидеть.
— Можешь на минутку меня оставить?
Кажется, он прикусывает изнутри губу и щелкает мне пальцами.
— Нож.
С некоторой неохотой я отдаю ему своё оружие и смотрю, как он выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Тяжело вздохнув, я снова разворачиваюсь к своему старику. Все эти годы я его ненавидел. Я сделал всё возможное, чтобы не стать таким, как он, и уехать как можно дальше от этого места. Однако в одном Мак прав: имя моей семьи — проклятье. И никуда от этого не деться. Как говорил в годы моей юности отец Викио, гнев оплетает каждую букву имени Савио, высасывая из него жизнь. Это яд, от которого мне не спастись, потому что сегодня вечером к списку моих жертв добавилась еще одна. Кем бы ни был этот Кабро Бланко, он только что приобрел себе нового врага.
Не знаю, правда ли то, что Мак рассказал мне о моем отце. Я знаю лишь то, что мне в голову не приходит ни одной причины, по которой он мог бы солгать. Возможно, мой отец действительно пытался вмешаться, чтобы спасти мою семью. Может, я не знал его так хорошо, как мне казалось.
Может, я вообще никогда по-настоящему его не знал.
Я опускаюсь на колени у постели отца и склоняю голову в молитве. После всех тех злодеяний, что я свершил и еще только собираюсь совершить, у меня нет права отпускать ему грехи, но я не хочу, чтобы эта ненависть отравляла меня после его смерти. Я возношу ему благодарственную молитву и беру в руку его холодную морщинистую ладонь.
— Долгие годы я ненавидел тебя сильнее, чем любил, но надеюсь, что ты обрел покой.
Мои слова не нарушают сон моего отца, как будто я уже разговариваю с его трупом.
— Тебе бы понравилась Изабелла. У нее были мамины глаза, — я улыбаюсь сквозь слёзы, вспоминая, как она лежала в моих объятиях и смотрела на меня, пока я пытался уложить ее спать. — И ее вспыльчивый характер.
Я потираю большим пальцем его палец и, шмыгнув носом, снова фокусируюсь на главном.
— Я прощаю тебя за то, что ты не был идеальным отцом. Жизнь у тебя была не сахар, но, по крайней мере, ты старался.
Никакой реакции.
Вообще ничего.
И все же, когда я поднимаюсь на ноги, мне кажется, что с моих плеч свалился огромный груз. Я не хочу быть здесь, когда он испустит последний вздох.
Открыв дверь, я вижу докуривающего сигарету Мака. Он тушит ее в пепельнице, стоящей на придвинутом к стене столе.