А может быть и нет. Я добралась до кресла вовремя. Просто Стоунхарт, наблюдая за мной через камеры, решил таким образом позабавиться.
- Ну? - давит он. - Ответь на вопрос, Лилли.
- Я..., - я качаю головой. - Я не знаю.
- Этого недостаточно, черт побери! - проклинает он.
Я подпрыгиваю, когда он ударяет кулаком в стену.
- Джереми. Ты пугаешь меня.
Он щурит глаза.
- Хорошо, - рычит он. - Это хорошо. Ты должна бояться меня. Это конечный результат всего того, что я сделал, не так ли? Естественное продолжение всего. Не так ли, Лилли? Не так ли, моя дорогая Лилли-цветочек?
- Я не знаю, - шепчу я.
На самом деле мне страшно. Мне хочется опуститься на пол и съежиться, как маленькая девочка. Сейчас, Джереми заставляет меня чувствовать себя маленькой, беспомощной и ничтожной.
- Ты знаешь, Лилли, - говорит он. - Не ври мне. Посмотри на меня! Скажи мне, что ты видишь, когда смотришь в мои глаза. Скажи мне, что ты видишь в отражении моих зрачков, когда они смотрят на тебя? Скажи мне, черт возьми!
Он хватает меня за шею. Мой затылок соприкасается со стеной. Он начинает сжимать.
Я с трудом глотаю воздух. Я не была готова к такому. Ничто в поведении Джереми не говорило о том, что он способен на такое. Не этим утром.
- Ты делаешь мне больно, - шепчу я.
Он не ослабляет хватку. Вместо этого он шагает вперед и маячит передо мной в образе мстительного бога.
- Отвечай на чертов вопрос.
Его лицо находится в дюйме от моего. Его взгляд нацелен на меня. В его глазах бушует ураган. Откуда всё это берется?
- Что ты видишь?
- Я вижу...себя, - говорю я и ахаю, когда он ослабляет хватку.
Кровь приливает к голове.
Меня захлестывает эйфория, когда мозг начинает наполняться кислородом.
- Ты видишь себя, - усмехается Джереми. - Очень буквальная интерпретация моего вопроса, Лилли, но вероятно я этого заслуживаю. Хочешь знать, что я вижу, когда смотрю на тебя этими же глазами?
Я сглатываю и пытаюсь отпрянуть, чтобы казаться невидимой на фоне белой стены.
- Я вижу...богиню, - говорит он мне.
Он не отступает.
- Я вижу такую силу. Такое великолепие. Такую чистую, невинную, неиспорченную богиню.
Он выдыхает. Плечи опускаются, и он смотрит вниз на свои руки. Он то сжимает, то разжимает кулаки.
- А когда я смотрюсь в зеркало...когда я смотрел на себя этим утром, знаешь, что я увидел?
Я качаю головой. Мой голос дрожит почти так же сильно, как и тело.
- Нет.
Он снова смотрит на меня. Когда он говорит, я слышу что-то несвойственное в его голосе: неопределенность.
- Не хочешь узнать?
Я сглатываю и киваю. Я хочу прикоснуться к горлу, где его пальцы без сомнения оставили след, но я не осмеливаюсь двигаться, чтобы не дай бог привлечь еще больше внимания к себе.
- Я вижу плохого человека. Недостойного человека. Человек, который относится к единственной женщине, которую когда-либо любил, как монстр.
Я падаю назад. У меня голова идет кругом от эмоций. Он...любит меня?
На глаза наворачиваются слезы. Мне хочется плакать. Но, я не хочу, чтобы он видел, как я плачу.
Джереми останавливается у окна. Он кладет обе руки на стекло над головой и прислоняется лбом.
Тишина затягивается.
- Ну? - говорит он, когда напряжение становится невыносимым. - Тебе нечего на это сказать, Лилли?
Я стараюсь собраться с мыслями. Еще раз прокрутить наш разговор в голове. Должно быть я что-то упустила. Проглядела какие-то нюансы. Где-то ослышалась. Что-то...что могло бы объяснить истинный смысл того, что Джереми только что сказал мне.
Но всё безуспешно. Слова прозвучали яснее некуда. Смысл их был ясен. Все понятно, черт побери. Я понятия не имею, что с этим делать!
- Этого не может быть, - шепчу я и морщусь.
Действия и слова Джереми могут иметь двойной смысл.
Он издает звук среднее между фырканьем и смехом.
- Всё так и есть, - говорит он, по-прежнему смотря в сторону. - Просвяти меня. Какая часть из того, что я сказал, вызывает у тебя недоверие? Та часть, где я сознаю, что я сделал и что вижу или..., - он смотрит через плечо на меня. - ...часть, где я сказал, что люблю тебя?
- Обе, - выдыхаю я и опускаюсь на пол.
Колени отказываются держать меня.
- Обе части, Джереми. Ты не имел в виду то, что сказал.
- Всё именно так, как я и сказал, - он снова смотрит в сторону.
Его плечи поднимаются и опускаются в огромном вздохе.
- Всё именно так, как я и сказал, и самое худшее, что я не знаю, что с собой делать. Я не знаю, что с этим делать.
- Когда ты это понял? - тихо спрашиваю я.
- Я носил это в себе несколько недель. Вот почему я сделал то, что я должен был, Лилли. Когда ты провалилась...я думал, что если накажу тебя, то это стабилизирует динамику отношений между нами.