— Где я тебе дизелиста возьму? — сказал ему Климов. - Делай сам, что умеешь. Все лучше, чем сидеть и в носу ковырять.
Борисенко вдруг вызвался перекинуть трос с кабелем связи на ту сторону, сказал, что у него есть хорошая идея. Климов разрешил ему попробовать. С начала катастрофы прошло шесть часов, в Москве перевалило за полночь, а они по-прежнему не знали, что происходит и почему никто наверху не пытается пробиться к ним.
Башмакина и Худакова поставили дежурить в ночь у разлома. Климов велел каждые пятнадцать минут сигналить электрическими фонарями на противоположный берег. Короткими вспышками, чтобы батареи экономить. А все остальное время сидеть в темноте и слушать. Борисенко в подсобке мастерил свою «идею», Кружилин ковырялся, чертыхаясь, с генератором, а остальные легли отдыхать.
— И че думаешь, Худаков? — спросил Башнабаш, у которого из головы не шли борисенкины слова про атомную войну. — Че будет-то?
— А чего тут думать, - сказал Худаков равнодушно. - Начальство пусть думает, наше дело маленькое.
— Дык как? Вон взрыв какой... И не чешутся...
«Шестой» всегда считался важным постом, тут любой минутный перебой в связи - уже ЧП, сразу спецы набегают, откуда только берутся... А сейчас — никого!
Башнабаш хотел выразить как-то свою озабоченность, но никак не мог слов подобрать.
— С чего это так? - Башнабаш задрал брови и выкатил на собеседника глаза, как делал всегда, когда считал, что говорит нечто умное и дельное.
Правда, умным он здесь не слыл, скорее наоборот. Башнабаш знал это, не обижался, а его привычка спорить, из-за которой он получил свое прозвище, была скорее неловкой попыткой копировать поведение людей определенной категории, которые, видимо, вызывали его уважение.
— Какая-то заваруха пошла... Спорим? Я зажигалку ставлю, а ты свой ножик — баш на баш! Полдня все молчит, даже радиоточка. И никто не чешется. А, Худаков?
Тот повернул к нему в темноте свое лицо, почти такое же темное от грязи, и сказал:
— Ты, Башмакин, странные вопросы задаешь. Сильно умный стал, да?
Башнабаш смутился.
— А че? — сказал он. — Ничего не умный... Я только полгода как из учебки. А до этого шоферил в колхозе. И в армии поначалу шоферил. Че сразу «умный»...
— Вот-вот. А может, это ты и подстроил все, откуда я знаю, - бросил Худаков.
— Ты че? — удивился Башнабаш. - Да как ты!.. Да я... Да меня сам товарищ Шапошников рекомендовал в подразделение! Он так и сказал: Башмакин — идео... идеа... Короче, кристальный боец! Спорим — баш на баш! Так и сказал!
Худаков тихо рассмеялся.
— Идеологический боец!.. Кристальный!.. Деревня ты темная, а не боец.
— Никакая я не деревня, — насупился Башнабаш. — Сейчас Башмакино наше — коллективное хозяйство, Колхоз, значит. «Завет Ильича» зовется. И сельсовет у нас заседает, это, почитай, из всей округи мы — центр... Столица как бы.
— Столица колхоза? — уточнил Худаков.
Башнабаш пожал плечами.
— Наверное, так...
Худаков только покатывался.
— Тебе ж тогда фамилию сменить надо! Раз колхоз теперь у вас, а не деревня, то ты больше не Башмакин, а - Заветкин получаешься! Или — Ильичев!
— Ты это серьезно? Не шутишь? — удивился Башнабаш, задумался. - Мне, например, Заветкин больше нравится. Звонко так получается, складно!
Худаков вдруг перестал смеяться, сплюнул и сказал:
— Хватит зубы скалить, Башмакин. В карауле как- никак стоим, а не на танцах. Поглядывай давай...
Вот дает - caivf скалился только что, а теперь говорит! Ну и ну!.. Башнабаш обиженно отвернулся от него и стал поглядывать, как было велено. Он заметил, что так часто бывает: кто-то что-то делает, шутит там, например, или заигрывает с девушками, но едва только Башнабаш, глядя на них, тоже Начнет шутить или заигрывать - сразу хмурятся, раздражаются, будто это он дурачка перед ними разыгрывал, а не наоборот...
Прошла минута. Худаков как ни в чем не бывало ткнул его в плечо и сказал:
— Ты не дуйся зазря. Майор Шапошников твой - правильный мужик, я против него ничего не имею. И то, что он тебя рекомендовал в наше подразделение — верю. Он спец знатный. Один из лучших спецов в «семьдесят девятом». Только как бы это тебе сказать... Они здесь еще в войну таких ходов нарыли, до самой Аргентины добраться можно. А чтобы никто не сбёг, они и подыскивают бойцов вроде тебя — «идеологически кристальных», мозги с кулачок...