— Три дня на оборудование лагеря, затем — боевая учеба! — велел наш «батя» — так мы называли командира полка полковника Данилова. — Предстоит нелегкое дело.
Нелегким было дело и в Карелии. Когда в начале лета командующий войсками фронта генерал армии Мерецков докладывал в Ставке замысел предстоящей наступательной операции по форсированию реки Свирь и прорыву долговременной глубокоэшелонированной обороны противника, он, изложив соответствующие расчеты, обратился к Верховному Главнокомандующему с просьбой выделить дополнительно армию из резерва Ставки.
Поразмыслив, Сталин ответил:
— Армию дать не могу. Выделю корпус, он заменит армию. — Верховный имел в виду наш 37-й гвардейский корпус.
ИЗ ФРОНТОВОГО БЛОКНОТА
Старейшие десантники
Вскоре нам объявили, что корпус снова вошел в состав воздушно-десантных войск. Мы сменили общевойсковые, пехотные погоны с малиновым кантом на прежние, десантные с голубым.
На окраине глухого леса, у самого Днепра возникли землянки, кухни, бани. Полковые саперы перекинули через неширокий Днепр наплавные мостки к находившемуся в отдалении аэродрому. Там появились самолеты, с которых мы опять стали совершать парашютные прыжки.
Тогда довелось мне познакомиться с Наби Аминтаевым — одним из первых советских парашютистов.
Помню, в штабной землянке появился большерослый подполковник. Голова едва не доставала бревенчатого потолка, казалось, он не вошел, а втиснулся в наше лесное сооружение, ставшее сразу тесным.
— Аминтаев, — назвал себя.
Я знал, что подполковник — начальник парашютно-десантной службы нашего соединения, знал, что в прошлом он служил в Северо-Кавказском военном округе, что на его счету более тысячи парашютных прыжков, многие из которых он совершил в Ростове и Новочеркасске. С его именем было связано зарождение и становление воздушно-десантных войск. Летом 1935 года он установил мировой рекорд, совершив прыжок с высоты 7612 метров без кислородного прибора. Тогда же был удостоен ордена Ленина, высшей в то время правительственной награды.
— Показывай, начальник штаба, как спланировал парашютную подготовку, — произнес Аминтаев густым, с кавказским акцентом голосом.
Листая документы, он внимательно, как мне казалось, с излишней придирчивостью изучал планы и графики. До того я командовал ротой и планировать боевую подготовку батальона не приходилось.
— Операция предстоит серьезная. Будет большое десантирование, и к нему нужно готовить личный состав.
— Что-то лицо ваше мне знакомо, — заметил подполковник.
Я ответил, что мы встречались на подмосковном аэродроме, у Медвежьих озер, где совершались тренировочные прыжки. Там мне довелось подниматься в небо с одной из первых парашютисток страны Галиной Пясецкой и с Анатолием Дорониным. Три брата Дорониных изобрели и опробовали прибор для автоматического раскрытия парашюта. Лейтенант Анатолий был младшим.
— Так вы из Щелковской бригады! Вот я и вижу, где-то встречались.
Мы разговорились, вспомнили Ростов. Я узнал много интересного.
— Не встречали ли вы парашютиста Харахонова? Он из Ростова.
— Василия? Мы с ним большие друзья!
— Мне довелось наблюдать его прыжки.
В давние довоенные времена воскресенье 18 августа отмечался как День авиации. К этому времени купальный сезон на Дону кончался, о дачных заботах ростовчане не имели и понятия, а потому в тот день многие устремились к аэродрому, заполняя огромную его площадь.
Там впервые услышал я фамилию парашютиста Харахонова.
По радио объявили, чтобы наблюдали за набирающим высоту четырехмоторным самолетом:
— Будет прыгать Василий Харахонов. Прежде чем раскроет парашют, пролетит немалое расстояние на крыльях.
На крыльях? В памяти всплыла древняя легенда о Дедале и его неугомонном сыне Икаре, который направился на крыльях к солнцу и, приблизившись, погиб, так и не достигнув цели. Вспомнился и рязанский холоп, дерзнувший летать, уподобившись птице, на сотворенных им крыльях.
А самолет меж тем набрал высоту и, сбросив газ, летел, приближаясь к зрителям.
— Вот он!.. Летит!.. Летит! — послышались крики.
И все увидели в далеком небе силуэт, напоминающий стремительного стрижа: короткие скошенные крылья, небольшая круглая голова, темная препона между ног.