рассветы, дожди и закаты,
два метра могильной земли...
А впрочем, и это — не даром:
рубцами невольных отмет
на сердце — удар за ударом —
ложится рассвет на рассвет.
И счет неожидан и властен,
за счастьем — несчастия жди:
мы платим суровым ненастьем
за наши грибные дожди.
А годы ветшают, как платье,
как снег отшумевших статей...
За наши могилы мы платим
отчаяньем наших детей,
за каждый закат — по крупице
всего, что в пути обрели,
и жизнью — за вспышку зарницы,
внезапно сверкнувшей вдали!
Я не мог написать Марку о подробностях этой истории и не мог просить его присылать новые материалы. Наверное, он понял, что с его стихами произошло что-то не очень хорошее, но ни разу не заводил об этом разговор. Отношения между нами оставались, как прежде, теплыми, дружескими.
Возврат стихов Марка лишь ускорил мое решение уйти на «вольные хлеба».
Перелопатив (в который раз!) свой «Город», я наконец сдал его в «Звезду» точно в срок, согласно договору. В сентябре 1982 года состоялось заседание редколлегии по роману. Роман был принят, естественно, с замечаниями. И 19 ноября Холопов подписал мое заявление об увольнении «по собственному желанию в связи с переходом на творческую работу». .
Когда мы стали прощаться, Холопов вдруг задержал мою руку в своей и спросил, не желал бы я остаться в составе редколлегии. Я чувствовал теплоту его руки, и глядел он на меня как-то тепло, без прежней настороженности. Еще секунда, и мы бы обнялись, как очень близкие люди, несмотря на все, что нас разделяло. У Георгия Константиновича повлажнели глаза, он легонько подтолкнул меня к выходу, и я ушел.
«Человек текуч», — когда-то сказал Толстой. Текучи мы все, грешные, в том числе текуч был и Георгий Константинович...
В конце августа 1983 года мой доработанный «Город без названия», на стадии корректуры, очутился в «барабане» Горлита и ОК КПСС. Начало романа (№ 10) было задержано цензурой. Холопов сразу же отступился, готов был снять роман. Жур срочно уехал на дачу. «Вопросы» цензуры пришлось снимать Л. Э. Варустину, моему преемнику на посту зама. (Лев Эдуардович Варустин работал до «Звезды» главным редактором «Ленфильма».) Для него это стало первым серьезным делом на новом месте. Чрезвычайно расстроенный придирками цензуры, он позвонил мне домой, мы встретились в редакции, обсудили замечания ОК и Горлита. Их было так много, что вначале я, видавший на своем веку всякое, просто оторопел. Действительно, хоть снимай весь роман. Спасибо Льву Эдуардовичу, его ленфильмовский опыт пригодился и для «Звезды».
Более двух недель шла непрерывная, упорная борьба. Наконец, со второго захода, роман был подписан в печать, конечно, не без потерь.
Уже здесь, в Дортмунде, будучи у нас в гостях, профессор Санкт-Петербургского университета культуры Арлен Викторович Блюм, давно и плодотворно занимающийся историей советской цензуры, преподнес мне неожиданный подарок: ксерокопию из его двухтомного труда, отпечатанного в Бохумском университете (отдел славистики).
«О РОМАНЕ Г. НИКОЛАЕВА «ГОРОД БЕЗ НАЗВАНИЯ»
1983.09.05
Главному редактору журнала «Звезда»
тов. Холопову Г. К.
Леноблгорлит
О возврате верстки журнала
Возвращаем верстку журнала № 10—83 г. в связи с тем, что исправления по тексту романа Г. Николаева «Город без названия» проведены Вами не полностью: оставлены сведения об использовании труда осужденных на крупной гражданской стройке (стр. 56, 59) и не учтены замечания ОК КПСС.
В соответствии с требованием «Единых правил печатания несекретных изданий» Вам необходимо представить новые оттиски, без правки, изменяющей содержание текста.
Зам. Нач. Управления Д. Г. Данилов А — ф. 359, оп. 2, д. 203, л. 80»
Публикацией романа «Город без названия» закончился мой первый «звездинский» период. Но не закончились отношения со «Звездой». Как член редколлегии, я продолжал довольно часто бывать в редакции, летал от «Звезды» в составе делегации на Саяно-Шушенскую ГЭС, на Тихоокеанский флот, писал внутренние рецензии по просьбе отдела прозы, но главное — был свободен! Или так мне казалось...
Не закончилась и редакционная борьба.
В конце 1987 года мне позвонил М. Панин и попросил срочно приехать в редакцию: Холопов и Жур намерены напечатать антисемитский роман! Я отложил все дела и поехал в редакцию. Панин, обычно спокойный, склонный к шутке и розыгрышу, на этот раз был встревожен: на Холопова давят, кажется, он готов на все, лишь бы удержаться в своем кресле. Роман, который он мне дал читать, назывался «Человек бегущий», автор — ленинградский прозаик Евгений Туинов.