Чему я научилась, работая медсестрой? Люди устойчивы. Человеческое тело может вынести неописуемую травму и выжить — вопреки почти непреодолимым препятствиям.
Не знаю, почему у одних такое получается, а у других нет. Даже после стольких лет работы по спасению жизней я до сих пор не могу объяснить, почему некоторые люди сражаются с травмами и болезнями, которые должны были их убить, а другие умирают без предупреждения.
Но я знаю, что никогда и никто не сможет гарантировать твою полную безопасность. Никогда.
Я думала, что поняла это, когда работала с травматологами на Земле. Но только когда я лично столкнулась с собственной смертью, я по-настоящему прочувствовала её до костей.
Теперь мне решать, что делать с оставшейся частью моей жизни.
Я замечаю несколько розовых грибов, которые мне нужны, у основания дерева. Я ныряю за него и испускаю крик, когда сверкают белые зубы, и что-то чуть не отрывает мою руку.
Я слышу, как Хьюекс бежит ко мне, когда я отскакиваю назад, спотыкаясь о торчащий из земли корень дерева и приземляясь на свою задницу.
Крошечное существо пятится к дереву, его шерсть вздернута, и оно шипит на меня, и, несмотря на мои дрожащие руки, моё сердце тает.
Это просто ребенок.
Я встаю, обхожу дерево и улыбаюсь Хьюексу.
— Ложная тревога, — говорю я, когда он приближается. — Я… сломала ноготь.
Он смотрит на меня. Я смотрю на него.
Наконец, он хмурится и идёт обратно через небольшую полянку к дереву, к которому любит прислоняться.
— Оставайся на виду, — приказывает он.
— Я просто собираюсь собрать эти грибы. — Я указываю на дерево, и мохнатое существо снова скалит на меня зубы. Хьюекс кивает.
— Привет, малыш, — тихо шепчу я, приближаясь, и существо снова шипит на меня. У него светло-серый окрас, с заостренными ушами и огромными круглыми глазами. Его мех торчит во все стороны, и хотя его рот полон острых зубов, мои губы дёргаются от умиления, глядя на его пушистую шерсть.
Моя улыбка тает. Весь этот мех не может скрыть тот факт, что он выглядит голодающим.
— Бедняжка, — шепчу я.
Существо смотрит на меня, всё ещё оскалив зубы, но оно прижимается спиной к дереву, очевидно, в ужасе. Я лезу в корзину и достаю кусок хлеба и фрукты, которые прихватила с собой на завтрак. Я уверена, что этот крошечный зверек предпочел бы мясо, но я всё равно кладу еду на землю.
— Зои, — голос Хьюекса приближается, и существо снова шипит.
— Я иду. — Я поворачиваюсь к маленькому пушистому шарику, который подозрительно смотрит и на меня, и на еду. — Я принесу тебе немного мяса, если завтра ты будешь здесь, — напеваю я, прежде чем поспешить обратно туда, где ждёт Хьюекс.
Тагиз
— Хочешь, я поговорю с ним?
Она пожимает плечами.
— Я не знаю. Сомневаюсь, что он тебя послушает.
Я зажимаю переносицу, пытаясь побороть назревающую головную боль. Герик, вероятно, считает, что я его враг, самец, который может отобрать у него самку, которую он любит. Он может не понять, что я отношусь к этому спариванию так же, как и Малис.
Если бы это была Зои на месте Малис, мне потребовались бы все силы, чтобы не убить другого воина.
— А как же твоя самка, Тагиз? Ты веришь, что она будет ждать вечно? Если люди починят свой корабль, Зои может решить, что устала мечтать о воине, который обращается с ней так небрежно.
Моё сердце сжимается, а кулаки сжимаются от желания привязать к себе Зои, прежде чем она сдастся и оставит меня навсегда.
Я делаю глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться.
Я знаю, что делает Малис. Она надеется, что я буду тем, кто положит конец этому спариванию. Браксианские самцы территориальны и собственники, и она знает, что я близок к тому, чтобы закинуть Зои на плечо и увести её из этого племени. Навсегда.
Если действовать буду я, у Малис будет меньше последствий. Её родители будут расстроены, но они не смогут обвинить её в моих действиях. И она сможет спариться с Гериком.
Я бросаю на неё взгляд, который говорит ей, что я знаю, о чём она думает, и её щеки краснеют. Она вскидывает руки, но продолжает ходить.
— Нам нужен план, — бормочу я.
— Что, если ты поговоришь с Ракизом? — спрашивает Малис.
Я пожимаю плечами.
— У Ракиза более чем достаточно поводов для беспокойства, особенно сейчас, когда у него родилась дочь. Он просто скажет, что принудительные спаривания запрещены в его племени.