- Разумеется, я знаю этот язык, - самодовольно заявил проклятый кровосос. - Надпись сделана примерно 1277189 лет назад...
- Короче, Гейзенберг, что здесь написано? - рявкнул сержант Ганн.
- Вообще-то меня зовут Аган, - марсианин, кажется, обиделся. - То есть мое настоящее имя вы все равно не сможете произнести, потому что ваши голосовые аппараты слишком примитивны, но я разрешаю вам называть меня Аганом. Да будет вам известно, что у этого имени интересная предыстория...
- ЧТО - ЗДЕСЬ - НАПИСАНО?! - проревел танкист.
- Я вас прекрасно слышу, - вампир снова обиделся. - Обратите внимание на угол, под которым расположен шестой слева символ. Этот факт позволяет нам однозначно и недвусмысленно толковать данный текст. Да, никаких сомнений, именно так здесь и написано: "Абсолютное оружие".
Глава 6. Амурские волны
"В те годы мы были железными людьми, управлявшими стальными кораблями. Джонни Кавано, Фрог Ларсен и я пробрались бы в самый ад ради тонны терганиума. Да, и споили бы самого Вельзевула, если бы в экипаже не хватало людей. То были времена, когда от космической цинги умирал каждый третий, и тень Большого Дэна Макклинтока витала над космическими трассами".
Роберт Шекли, "Билет на планету Транай".
* * * * *
Когда на Военном Совете Лиги Наций в Касабланке великие и малые державы в очередной раз делили сферы влияния, на трибуну среди прочих поднялся премьер-министр России Николай Роков.
- Господин председатель, ваши величества, дамы и господа, - сказал он, - я хотел бы обсудить вопрос о государственной принадлежности спутника Венеры. Я считаю - нет, больше того - я уверен! - что Россия, принесшая столь многочисленные жертвы на алтарь победы над чужепланетными захватчиками, более чем достойна получить все права опеки и протектората над этим спутником. Да, господин председатель, именно так.
- Вы уверены? Я вас правильно понял? Речь идет о спутнике Венеры? - в тот день на конференции председательствовал президент Франции, и он был сама невозмутимость.
- Совершенно верно, месье президент, - кивнул Николай Роков.
Француз переглянулся со своими коллегами и ближайшими союзниками. Никто из них и глазом не моргнул.
- Полагаю, этот вопрос не потерпит отлагательств и проволочек, - объявил президент, - поэтому я немедленно ставлю его на всеобщее голосование. Кто за то, чтобы протекторат над спутниками планеты Венеры - я подчеркиваю, всеми спутниками, дамы и господа! - препоручить государству Российскому? Единогласно! Решение принято, и оно вступает в силу немедленно! - Президент трижды опустил деревянный молоток. - Поздравляю вас, господин премьер-министр!
- Благодарю вас от всего сердца и от имени всего российского народа, - поклонился Николай Роков. - А теперь прошу меня простить. Я должен срочно вернуться на родину и возглавить приготовления к отправке воинских контингентов на упомянутый спутник...
Едва за российским премьером закрылась дверь, как зал заседаний Военного Совета взорвался от хохота.
- Николай Роков и раньше славился своей эксцентричностью, - заметил английский министр иностранных дел лорд Мальборо, утирая слезы, - но, похоже, старик совсем сдал. Спутник Венеры, это надо же такое придумать! В наш просвещенный век, когда мы, пережившие космическое вторжение, уделяем столь огромное внимание урокам астрономии, даже младенцам известно, что у Венеры нет никаких спутников! Даже младенцам!
Но увы! Почтенный лорд даже представить себе не мог всю глубину своего жестокого заблуждения!
За несколько дней до описываемых событий броненосец "Александр Невский" [1], направлявшийся на Меркурий с батальоном сибирских стрелков (финны уже не справлялись), пролетал в окрестностях Венеры. Какое-то время все шло своим чередом, как вдруг старший помощник, дежуривший на мостике, совершенно случайно обратил внимание, что броненосец заметно отклонился от курса. Старший помощник нахмурился, пригладил бакенбарды и подозвал к себе штурмана:
- Алексей Карлович, голубчик, взгляните-ка на показания приборов. Что бы это значило?
- Не могу знать, Дмитрий Петрович, - в свою очередь нахмурился штурман, - но что-то здесь определенно не так!
Заслышав странный разговор двух старших офицеров, к ним осмелился присоединиться боцман: