Как только первый шок прошел – я тут же поднял сестру с пола и перенес на небольшой диван в углу библиотеки. Спальня близняшки отпала сразу – только здесь было всё, что могло хоть как-то облегчить её состояние, и, возможно, даже суметь разбудить её.
Что я только не делал – штудировал книги (как будто это могло помочь!), читал заклинания и наговоры, окуривал тело сестры специальными травами, пытался поить её особыми отварами. Но всё было бесполезно – Соня даже не шевельнулась, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза.
В одной из книг я прочитал то, что заставило меня в буквальном смысле похолодеть. Там было написано, что демон Мара убивает свою жертву буквально за три дня. И, если произвести в уме нехитрые подсчеты, то можно смело предположить, что Соня еще долго держится. И возможно, прямо сейчас я слышу звук её дыхания в последний раз.
Нет! Это было просто выше моих сил. Никогда – даже в моменты глубокого отчаяния и депрессии – я не думал, что потеряю ее вот так. Наблюдая за тем, как она медленно угасает, и даже не иметь возможности помочь. Соня уходила во сне, совсем как мама. И, как и тогда, я не мог ничего изменить, не мог даже попрощаться - ведь она не слышит меня. Мог только сидеть и наблюдать, в отчаянии кусая губы, сдерживая рвущиеся наружу крики вперемешку с рыданиями и молиться. Отчаянно молиться.
Дикий крик, сорвавшийся с моих губ, пробудил и дремавшую магию, круша всё, что попадалось мне под руку. Всё равно все эти книги, травы и прочая магическая атрибутика была бесполезна. Она напоминала мне лишь мусор, потому что ничто из этого не могло пробудить ото сна мою сестру. Мою половину, лучшую часть меня.
Под конец, когда от библиотеки остались лишь воспоминания и гора разбросанных книг, я опустился на колени перед диваном и схватил Соню за руку. Ладонь её была ледяной, будто жизнь уже покидала её.
- Очнись! – в отчаянии зашептал я, касаясь второй рукой её бледной щеки и чувствуя, как по моим щекам текут слёзы, - Пожалуйста, Соня, проснись. Ты не можешь бросить меня здесь! Я испробовал всё, что только можно, и без тебя мне эту магию не сотворить! Пожалуйста, сестренка, не покидай меня!
Разумеется, она мне не ответила. Соня продолжала спать, всё глубже погружаясь в бездну своего самого большого страха, и тем самым, лишь уменьшая количество отведенных нам минут.
Прозвучавший в глубине дома дверной звонок вырвал из моей груди яростный рык. Черт возьми, человек, кто бы ты ни был, просто уходи! Нас нет дома, мы ушли гулять, на учёбу или куда там еще подростки ходят. Просто оставь меня, мать твою, наедине с сестрой.
Звонок стих и я выдохнул. Но ненадолго – на руке Сони появился глубокий порез, кровь из которого моментально пропитала тонкую ткань ночной рубашки и закапала на светлую обивку дивана. Чертыхнувшись, я бросился в ту сторону, где в груде вещей должна была быть аптечка или что-то, хотя бы отдалённо напоминающее её. Найдя бинт и вату, я тут же разорвал рукав, скрывающий рану, и прижал кусок хлопчатки к порезу.
- Кровавый ад, что здесь творится? – послышался знакомый голос за моей спиной.
Повернув голову, я увидел Билла, застывшего на пороге гостиной. Черт, только его не хватало! Нет, в любой другой день и час я был бы рад видеть Шварца, но сейчас момент для визита он выбрал крайне неудачный.
- Что ты здесь делаешь? – рыкнул я, отворачиваясь и продолжая обрабатывать рану сестры.
- Вы оба не приехали на учебу, на звонки ты тоже не отвечаешь. Я подумал, вдруг что-то случилось, - объяснил брюнет.
По мере того, как он говорил, я чувствовал, что Билл подходит всё ближе к нам, и лихорадочно пытался придумать историю, которая сможет всё объяснить и убедит друга, что ничего странного не происходит и ему стоит уйти.
- Что с Соней? – спросил Билл, уже стоя прямо за моей спиной.
- Ничего, - глухо отозвался я, - Просто спит.
- Спит? В библиотеке? Посреди этого хаоса? – голос Шварца так и сочился беспокойством и сарказмом одновременно.
- Что ты хочешь, чтобы я тебе на это ответил? – огрызнулся я, уже не в силах сдерживаться, - Что её сейчас одолевают кошмары, от которых она может не проснуться? Или, что сейчас она, возможно, делает последний вздох? Или…
Но Билл не дал мне договорить, произнеся всего одно слово, которое заставило меня умолкнуть на полуслове и пораженно распахнуть глаза.
- Мара.
Что? Мне сейчас послышалось? Или что это вообще сейчас было? Я схожу с ума?
- Что ты сказал?
Билл повернул ко мне своё ставшее неожиданно серьезным и даже чуть жестким лицо и повторил:
- Мара. Демон сновидений. Он мучает её.
- От…откуда ты знаешь? – кажется, дар речи потихоньку начал покидать меня.
Странно, я думал, меня будет сложно удивить и шокировать еще больше.
- Я не такой тупой, каким иногда кажусь, - отозвался Шварц.
Чуть подвинув меня, он присел рядом и кончиками пальцев осторожно коснулся лица Сони. В этом жесте таилась скрытая нежность и какое-то еще, мне неведомое чувство. Подавив в себе братскую ревность, я взял себя в руки и спросил:
- Что еще тебе известно?
- Если ты о том, что вы с сестрой – ведьмаки, - усмехнулся Билл, и почему-то от этой его ухмылки мне стало не по себе, - То это я тоже знаю. Собственно, поэтому Соня всё еще жива. Её силы поддерживают в ней жизнь и позволяют сопротивляться. Будь она простой смертной – ты бы уже заказывал для неё гроб.
Проглотив очередной гневный вопль – всё же пока Билл не пытается навредить ни мне, ни сестре – я спросил:
- Ты знаешь, как помочь ей?
Шварц кивнул, переводя взгляд на Соню:
- Теоретически – да. Раньше я никогда не вмешивался в дела Нижних. Но здесь – это уже личное. Так что – я попробую.
Коснувшись чуть разметавшихся волос сестры, Билл осторожно взял её за руку. После чего закрыл глаза и негромко произнёс, обращаясь, по всей видимости, ко мне:
- Что бы я сейчас не делал – не вздумай сопротивляться и мешать мне. В противном случае Соня может умереть. Ты понял?
Я только кивнул, стараясь подавить в себе тонну вопросов и растущую панику. Кто он, черт возьми? Ведьмак? Но почему тогда никто из нас не почувствовал его силу? И откуда он знает о нас? И важно ли всё это, если сейчас он шепчет под нос какие-то заклинания, которые могут спасти жизнь моей сестры?
Бормотание Билла, между тем, становилось всё громче и отрывистей. Языка я не знал – это был явно не немецкий язык. И даже не латынь, которую я изучил досконально. Нет, от слов, которые срывались с губ парня, по моей коже начинали бежать мурашки, а в груди будто сворачивалась ледяная змея.
Внезапно Шварц повернулся ко мне и резко открыл глаза. Это заставило меня отшатнуться, а с губ сорвался суеверный вскрик. Глаза парня светились ровным голубым светом, который полностью менял его лицо, делая его более взрослым и даже жестоким. Не прекращая своего бормотания, Билл поднял пустую руку – и схватил меня за запястье. Резкая боль обожгла меня, и я не смог сдержать крика, в то время, как перед глазами полыхнула белая вспышка – и всё исчезло.