- Опять под меня косишь, - одновременно сказали мы и засмеялись.
День пролетел незаметно – мы веселились, как дети, носились по порту, гуляли, ели мороженое, кормили птиц. А после обеда в небольшом кафе совершили татарский набег на магазины. Накупили кучу нужных и ненужных вещей – несколько джинс обоим, кучу толстовок и футболок, две кожаные куртки, новую лампу Соне на рабочий стол (старая ей чем то не угодила), две пары новых роликовых коньков и огромную мягкую игрушку в форме голубого облачка.
- Будет заменять декоративные подушки на моей кровати! – заявила Соня, протягивая продавцу кредитку, пока я ошарашенный, наблюдал за её действиями.
- А подушки куда денешь? – поинтересовался я, загружая очередной пакет в багажник.
- Какая разница? – пожала плечами сестрёнка, - раскидаем по гостиной. Подушек много не бывает.
Я не спорил, понимая, что это просто бесполезно. Да и смысл – мы настолько редко позволяли себе вот так просто подурачиться, что портить этот момент спорами совершенно не хотелось. Тем более, повода для этого не было. Подумаешь – пара тысяч отцовских евро. Не обеднеет, а нам радость.
Вечером мы поехали в парк, ведь я обещал Соне, что мы попадем на открытие сезона фонтанов и фейерверков. Я не силен в описаниях, но скажу, что это было нечто неописуемое, и однозначно красивое. Мы гуляли по саду до самого закрытия, после чего поехали домой и, обессиленные, легли спать. Довольные проведенным внеплановым выходным.
На следующее утро я проснулся не от будильника, а от звонка мобильного телефона. Приоткрыв один глаз, я нашарил аппарат на тумбочке и рявкнул, даже не пытаясь казаться вежливым:
- Алло!
- И тебе доброе утро, сын, - раздался на том конце спокойный мужской голос.
Ох ты ж черт. Резко сев на кровати, я распахнул глаза, выдыхая:
- Отец?
- Какой ты сообразительный с утра. Меня мало интересует, почему вы вчера пропустили занятия в университете, но сегодня я требую вашего присутствия. Поэтому, разбуди сестру – и бегом на лекции, - строгим голосом вещал отец.
- Слушаюсь, герр Рихтер, - я не удержался от маленькой колкости.
В этом был весь он – никакой теплоты, заботы и ласки. Только требования и указания. Видимо, тот факт, что он оставил нас в раннем возрасте, сказался на его отношении. Я не считал отца плохим человеком – нет, он был мужчиной в полном смысле этого слова. Большим боссом, который просто не знал, как разговаривать с собственными детьми. Особенно, с дочерью – Соня вообще вызывала у него, кажется, вселенский ужас. Непонятно, но факт. Видимо, поэтому я и не любил его приезды – было банально больно смотреть на то, как сестра всячески пытается ему угодить, но натыкается на неизменное равнодушие.
- Том, - голос отца смягчился. – Не злись на меня. Я же беспокоюсь за вас. Еще несколько прогулов – и ректор перестанет меня слушать и отчислит вас обоих. И никакие деньги не переубедят его.
- Я понимаю, отец, - сказал я, добавляя в голос капельку вины – чувства, которое на самом деле не испытывал.
- Я сказал, что вы оба чем-то отравились, так что постарайтесь оправдать эту теорию. Лишние проблемы не нужны ни вам, ни мне.
Я хмыкнул:
- Хорошо, мы изобразим слабость и недомогание. Скажу Соне, чтобы не красилась.
- Вот и славно. Я приеду на выходных. До скорого, сын. Сестре от меня привет, - сказал отец и отсоединился.
Вздохнув, я бросил телефон на тумбочку. Часы показывали семь-тридцать утра. Пора было потихоньку собираться. Если мы, конечно, не хотели опоздать. А соблазн был так велик. Но я пересилил себя, слез с кровати и пошел будить сестру.
- Соня, подъем. Наш дорогой папочка звонил, - сказал я усаживаясь на диван в комнате близняшки.
Гора из одеял и подушек, в которой замуровалась моя дражайшая половина, пошевелилась и села. Еще пара движений – и показалась лохматая голова с пока еще закрытыми глазами. Черт, сфоткать бы её сейчас – за эти кадры мне отвалит крупную сумму половина нашего потока. Жаль, что я не меркантильный, и Соньку люблю
- Что хотел? – поинтересовалась сестра, потягиваясь так, что был слышен хруст её костей.
- Сказал, что мы – два маленьких охамевших иждивенца и что мы совершенно не бережем его нервы.
- Очень смешно, - фыркнула Соня, – А если серьезно?
- Смысл тот же, только другими словами, - пожал я плечами, - Поднял нас в университет, и сообщил, что заедет на выходных.
- Ясно, - кивнула Соня, – Дай мне двадцать минут и я снова буду человеком.