С тех пор в Африке (и не только Южной) открыты сотни новых месторождений алмазов. И во времена, не столь уж отдаленные от нас, как и на заре «алмазного» периода, успех поисков во многом определялся верой, настойчивостью, удачей и личной инициативой ищущего.
В истории алмазного дела видное место принадлежит канадцу Дж. Вильямсону. Когда перед второй мировой войной компании «Де Бирс» потребовался первоклассный геолог, она опубликовала объявления в газетах практически всех стран мира (за исключением, конечно, нашей страны). Вильямсон, выпускник университета Мак-Гилла в Канаде и малоизвестный в то время геолог, без особой надежды на успех предложил свою кандидатуру компании и, к его немалому удивлению, был принят. Сначала Вильямсон специализировался на изучении различных алмазоносных пород, однако затем компания направила его на медные шахты в Родезию. Работа была интересной и высокооплачиваемой, но сердце Вильямсона было уже навсегда отдано алмазам. Он предложил компании поручить ему поиски алмазов в Танзании, где до того момента были известны лишь единичные находки этих камней и где, по глубокому убеждению Вильямсона, имелись еще не открытые промышленно важные месторождения. Руководители «Де Бирс» ответили отказом и потом не раз жалели об этом поспешно принятом решении.
Вильямсон вышел из штата сотрудников компании и начал поиск алмазов на свой страх и риск. Сначала риск не оправдывался, и вскоре Вильямсон дошел до такой нищеты, что ему не на что было купить продукты, и он вынужден был просить их у лавочника в долг. Но вот однажды, в 1940 г., походный лагерь Вильямсона был разбит в местечке под названием Мвадуи. Проснувшись как-то утром после сильного дождя, Вильямсон без всякой цели пошел побродить по окрестностям и неожиданно нашел алмаз. Переходя от страха к надежде и наоборот, он схватился за лопату и вскоре, к своему величайшему изумлению и радости, обнаружил, что расположился лагерем прямо на крупной кимберлитовой трубке, сложенной сверху «голубой землей». Быстро огородив колышками участок площадью примерно в 1 квадратную милю и прикрепив дощечку со своим именем и датой, Вильямсон отправился в г. Мванзу, расположенный примерно в 8 милях от Мвадуи, зарегистрировать свою заявку. Выполнив все необходимые формальности, он двинулся в обратный путь, но на полдороге свалился от жестокого приступа малярии. Здесь его и обнаружил чернокожий слуга, сообщивший, что кто-то огородил участок внутри отмеченной им площадки. Вильямсон встал, залпом выпил оставшееся виски и, пошатываясь от слабости, направился к лагерю.
Действительно, прямо посреди огороженного участка стояла чья-то палатка. Произошла в общем-то обыденная в среде индивидуалистов-старателей история. Такой же бродячий поисковик наткнулся на ту же трубку и, увидя колышки, огородил участок себе, прибавив к дате на табличке Вильямсона один месяц. Вильямсон слишком хорошо знал, что любой бродяга может прийти к управляющему горнорудной компании, шлепнуть о стол пятифунтовой банкнотой и заявить: «Я был там первым», и управляющий согласится и зарегистрирует заявку, а заявка Вильямсона с точки зрения закона не будет иметь никакой силы. Оставался один испытанный метод.
Захватчик в это время предавался послеобеденному отдыху, и сон его был наполнен радужными мечтами. Менее приятным было пробуждение. Открыв глаза, он увидел бледное решительное лицо и дуло ружья, направленное ему прямо в голову. «Первым тут был я, — прохрипел Вильямсон, — а теперь убирайся». И было в его голосе нечто такое, что заставило захватчика немедленно последовать этому совету.
Так была открыта крупнейшая кимберлитовая трубка в мире — трубка «Мвадуи». В 1952 г. здесь уже стоял город алмазодобытчиков, а на руднике работали 2 тыс. негров, около 200 европейцев и 80 выходцев из Индии.
В Бразилии задолго до прихода европейцев (до XVI века) местное население использовало разнообразные красивые камешки, в том числе и алмазы, в качестве игральных фишек. Позднее при промывке золота в наносах рек провинции Минас-Жерайс на дне промывочных ковшей вместе с крупинками золота также нередко встречались алмазы, однако золотоискателям и в голову не могло прийти, что они имеют громадную ценность и что стоимость одного такого маленького зернышка превышает стоимость всей их многомесячной добычи. Поэтому эти ненужные камни беспощадно выбрасывались из лотка. Более того, алмазоносный песок местные жители примешивали к глине (не подозревая, естественно, что он алмазоносный) и использовав ли полученный материал для постройки домов, стен, скотных дворов.