Солдаты метали противотанковые зажигательные бутылки. Горящая жидкость растекалась по танку, а махина продолжала идти. Танки не загорались. Они шли, зарываясь в песок, поэтому трудно было попасть в гусеницы, и все-таки два танка на участке его роты были подбиты, один из них горел.
Танки выскочили на пригорок и там попали под огонь тяжелой артиллерии. Наконец в небе появились штурмовики и реактивными снарядами начали сжигать танки. Чугаев наблюдал, как на взгорке вспыхивали костры из вражеских чудовищ. Оставшиеся полдюжины машин развернулись и по склону на большой скорости скатились в лощину, завернув в лесок. Чугаев нервничал, как могло получиться, что участок перед его ротой оказался не заминирован, он же ночью докладывал, что фашисты собираются атаковать их позиции. Он не знал, что командование дивизии отдало приказ минировать танкоопасные направления, считая, что его участок с ручьем и крутым подъемом не для танковой атаки, надеялось сделать это во вторую очередь. Однако на этот раз противник перехитрил, бросил танки туда, где их не ожидали.
Часть вражеской пехоты прорвалась к окопам, завязалась рукопашная. Около десятка фашистов подбежали к командному пункту, мужественный и смекалистый ординарец Чалеев ловко расстреливал фашистов из автомата. Чугаев, держа в левой руке телефонную трубку, в правой – пистолет, целился в фашистов. До сих пор удивляется, как остался в живых. После того боя в роте Чугаева осталось в строю семнадцать человек, остальные были либо убиты, либо тяжело ранены, но ни он, ни Чале не получили ранений, лишь легкую контузию при бомбежке.
Поле боя представляло тягостное зрелище. Изрытый воронками от бомб и снарядов склон, осыпавшиеся окопы с погребенными бойцами, глубокие колеи, оставленные «Тиграми» и «Пантерами», застывшие четыре вражеских танка и до десятка горевших на вершине холма.
Связь работала, Чугаев кричал в трубку: «Прошу помощи, надо откопать живых и мертвых». Собрав бойцов, он велел откапывать в первую очередь тех, кто сильно засыпан, среди них могли быть живые, остальных – когда подбросят людей на помощь.
Подвезли пополнение из штабистов. Чугаев приказал: «Необстрелянных отвезти в тыл – не выдержит у молодежи психика при виде разорванных на куски и сплющенных гусеницами бойцов». К обеду откопали всех. Контуженых и тяжелораненых отвезли в санбат. Старые воины, которые давно были в роте, запротестовали, умоляя: «Перевяжите нас, хотим по русскому обычаю попрощаться со своими друзьями, с которыми делили невзгоды, боль и радость военной службы». Убитых разложили на плащ-палатках вдоль окопов по отделениям и взводам. Чугаев срывающимся голосом сказал: «Мы выстояли, ценою своей жизни выполнили боевую задачу. Ещё раз показали врагам русскую душу. Прощайте, дорогие мои товарищи бойцы. И в этом бою вы вышли победителями». Дали поминальный залп. Отпили из фляжек спирта. Чугаев подал команду: «Живым и здоровым восстанавливать окопы. Мертвыми займется похоронная команда, а раненых и контуженых в медсанбат». На прощание крикнул: «Когда подлечитесь, возвращайтесь в свою роту, будем ждать!»
Девятнадцатилетний старший лейтенант присел на патронный ящик, обхватил голову руками, чтобы бойцы не видели его слез. Горе и радость были вместе. Потерял боевых товарищей, но эту частицу родной земли отстоял.
Разведка боем
4 августа 1943 года после завтрака Чугаева вызвали на командный пункт полка. Удивился, почему его одного из всего батальона. По прибытии заметил среди офицеров приподнятое настроение. На командном пункте находился командир дивизии. Командир полка представил: «Товарищ генерал, это тот ротный, который везучий и смекалистый. Из трудной ситуации выходит с честью. Воюет не первый месяц. Как видите, цел и невредим».
Командир дивизии внимательно посмотрел на щупленького старшего лейтенанта с серьезным взглядом серо-зеленых глаз.
Давайте, товарищ старший лейтенант, улыбнёмся и будем знакомиться. Скоро и на нашей улице будет праздник. Соседи наши умело бьют фашиста. Силенки и мы поднакопили предостаточно, но надо ее использовать с умом. Сейчас каждый человек дорог. Как только прорвем долговременную оборону противника, будем гнать нелюдей без остановки до Берлина. Опыт войны у тебя и твоих солдат есть. По докладам, в твоей роте самые малые потери в нашей дивизии. Значит, воевать умеешь, солдат бережешь. Думаю, догадался, зачем тебя пригласил.
Пробивать оборону противника будем.
Верно, только прежде чем ее пробить, надо хорошо разведать, хотя бы до второй полосы. Надо уяснить расположение окопов, выявить огневые точки, чтоб перед наступлением мы смогли их уничтожить, а не пулять в небо, как в копеечку. Это называется разведка боем. Даю сутки на подготовку. Материалы аэрофотосъемки вам передадут. Надо убедиться, где ложные, а где истинные цели. Помните, главное – обнаружить огневые точки противника, узлы связи, конфигурацию окопов. В рукопашный бой не ввязываться, а проскочить вперед до второй линии обороны и молниеносно назад. Поддержка Вам будет как при штурме огневой полосы, так и при отходе. Прошу Вас, товарищ старший лейтенант, внимательно посмотреть на водонапорную башню, которая находится на нейтральной полосе. В окнах башни замечено движение, похоже, фашисты опередили нас и организовали там наблюдательный пункт. Местность с башни хорошо просматривается. Давно ее можно было снести дальнобойной артиллерией, но командование думает и тактически, и стратегически. В тактическом плане она может служить и нам наблюдательным пунктом. А в стратегическом, я думаю, не сегодня-завтра эта территория снова будет нашей, и башенка послужит людям, обеспечивая водой паровозы и поселок.