На другой день майор Вотяков попросил начальника госпиталя, чтобы отпустили Агафонова в свою часть, он там очень нужен, офицерский состав сильно поредел.
Прага
Через неделю капитан Агафонов отправился разыскивать свою часть. Радио и газеты сообщали, что Берлин окружен. Иван переживал: столько перенес, столько выстрадал, а в штурме Берлина не буду участвовать. Иван дивизию нашел у озера Веленце. Дивизия пополнялась украинцами, в том числе и одесситами. Капитана Агафонова направили в свой батальон. В батальоне осталось только трое старых солдат. Попросил командира дивизии сформировать батальон из одесситов, как наиболее смекалистых солдат. Начальник штаба выстроил батальон, Агафонов представился: «Капитан Агафонов». Одесситы слышали эту фамилию, которая наводила страх и ужас на шпану, дезертиров и разное ворье. Агафонов начал усиленно готовить батальон к боям в городе. Некоторые командиры взводов возмущались: «Сегодня, завтра падет Берлин, зачем нам такая подготовка».
Но в ночь с 6 на 7 мая дивизию по тревоге посадили на студера и ускоренным маршем бросили к Праге. Там началось восстание, 8 мая дивизия вступила бой в пригородах Праги.
Всю ночь с 8 па 9 мая шли уличные бои. Брали штурмом дом за домом. Рядом отчаянно дралась с немцами какая-то непонятная воинская часть. Когда установили связь, то оказалось, что это власовцы. Солдаты его роптали: «Это предатели!» Иван успокаивал: «Возьмем Прагу, там разберемся, кто они, а сейчас их помощь нам очень нужна». Днем 9 мая батальон капитана Агафонова прошагал строевым по главной площади Праги под крики пражан: «Победа! Победа! Победа!» Капитан Агафонов и несколько офицеров, некоторые из них были участниками боев за Москву, Сталинград и Днепр, просили у командира дивизии разрешения побывать в Берлине, на что командир ответил: «Упрашивать нечего, есть приказ отправить батальон капитана Агафонова под Потсдам». Проезжая через Берлин, капитан остановил машины на площади перед Рейхстагом и, вооружившись немецким кинжалом, выцарапал на колонне «Капитан Агафонов, Урал». Солдаты где-то достали банку зеленой краски и кистью расписывались на стенах Рейхстага.
По прибытии с батальоном в распоряжение части, базирующейся вблизи Потсдама, Агафонов доложил командиру части. Командир части, среднего роста майор, седой, с усталым лицом, воспаленными глазами, ходил по кабинету, хмурился, затем сказал:
– Вижу, боевой офицер – тертый, перетертый, ну не подходящая для тебя должность, капитан, охранять немецких преступников. По документам вижу, что в госпиталях собран ты по частям, я думаю, тебе пора залечивать раны и учить детей. К тому же есть приказ преподавателей демобилизовать немедленно.
На что Иван ответил:
– Вы правы, товарищ майор, поизносился я за четыре года, да и трое сыновей ждут дома; школа, дети…
В десятилетие освобождения Праги Ивану Семеновичу Агафонову пришло извещение получить чехословацкий крест «За освобождение Праги».
Высота «371»
Кругом расстилалась изрезанная буераками и выжженная августовским солнцем степь. По большому оврагу тоненькой струйкой тек ручеек. Увидев его, солдаты скинули на землю скатки шинелей, перебросили винтовки за спину, стали съезжать на ягодицах вниз к воде, с котелками в руках. Первые успели зачерпнуть чистой прохладной водицы, последующим пришлось набирать взмученную кашицу. Те, кто был подогадливей, рыли лунки с боков и отводили жижицу в ямку, где она быстро отстаивалась. Когда все напились, то принялись обливать друг друга. Впервые за несколько дней измученные, потные, голодные, истерзанные жарой бойцы заулыбались. Послышались шутки и смех. Кто-то догадался сделать запруду. Разделись и стали полоскать гимнастерки и штаны. Отжимали мокрое белье и бросали на высокие кусты татарника для просушки. Как в детстве, голяком, стали играть, бегать друг за другом. Командир роты, белобрысый, молоденький, поджарый лейтенант несколько раз порывался крикнуть: «Прекратить безобразие, строиться!» Старшина роты Скребцов, подтянутый и выбритый, но с осунувшимся от усталости лицом, с двумя глубокими складками на лбу и воспаленными темно-синими глазами, останавливал командира. Осипшим голосом просил: «Товарищ лейтенант, не спешите, радуйтесь, что люди ожили. Второй день без пищи и воды. Бойцы вымотались. Им нужна передышка. Мы оторвались от противника часов на шесть. Танки по этим овражкам не пройдут. Проехать молено только вдоль железной дороги Сталинград – Липецк, километров за пятнадцать отсюда, а на юг и того более».
– Товарищ старшина, у меня есть приказ закрепиться на высоте «371». Где эта высота – не знаю, на карте области она не указана. Посмотрите, кругом степь и ни одного холмика, глазу не за что зацепиться. Если дан приказ, то, наверное, эта высота уже подготовлена к обороне: подвезены боеприпасы, питание. Чем воевать будем, если в степи столкнемся с противником – у нас ни одной гранаты, только по обойме патронов, и то не у всех.