К вечеру Скребцов доложил:
– В тоннелях дошли до кладки из камня.
Травин сказал:
– Кладку не трогать, это может быть захоронение вождя какого-то племени, после победы приедем вести раскопки.
Приковылял раненый сержант:
– Товарищ лейтенант, там внизу что-то журчит.
Травин, забыв про усталость, торопливо пошагал за сержантом.
Товарищ лейтенант, вот тут у кладки я лежал и слышал внизу шум воды.
Немедленно копать!
Метра через полтора наткнулись на куски обожженной глины, откопали трубу. Пробили в ней отверстие, а там бойко бежал ручеек. Травин приказал сделать запруду.
Черпали касками, котелками. Вода была ледяной и хрустальной. Травин догадался, куда исчез ручей впереди кургана. Значит, раньше люди жили тут оседло. Это крепостное сооружение. Кто делал керамические трубы? В Риме водопровод был в I веке, в Китае делали их на 1000 лет раньше. Значит, жили кочевники с высокой культурой земледелия, пришедшие с севера Китая. Травин позвал Скребцова и попросил: «Вот что, Федорович, наведи-ка тут порядок, организуй доставку воды. Заполни имеющиеся емкости. В котлах дырки забейте кляпами, заполните водой. Кухни разбиты. Раздать сухие пайки. Пусть варят в касках, в котелках, но люди должны быть сыты. На растопку пустите борта автомашин и будыли по оврагу. Огонь разводить осторожно. Маскировать. В окопах сверху накрывать плащ-палатками, шинелями. Проверю, чтобы ни одного огонька не видел. Варите, пока светло. Немцы скоро не очухаются. Нас тут боевых штыков пятьдесят семь человек, два десятка окруженцев подошло, но они истощены и обессилены. На них надежда плохая, все же в трудную минуту помогут, можно прибавить еще десяток легкораненых – все наше с тобой войско. Будем воевать. В трудную годину и родная земля против врага встанет. За тяжелоранеными чтобы был уход. Перед утром, когда немецкие посты будут дремать, поведешь ходячих раненых в тыл, тяжелораненых понесете столько, сколько сможете. Оружие с собой возьмете с полным боекомплектом. Если наскочите на немцев, в бой вступать по крайней необходимости и отходить, отходить к Волге. А сейчас – накормить людей и отдыхать».
После ужина Травин собрал оставшихся бойцов. Назначил вместо выбывших новых командиров взводов и отделений. В отделении осталось по три-четыре человека, а во взводах – десять-двенадцать. Травин предупредил: «Не расслабляться. После бессонных ночей и жестокого боя, бдительность терять нельзя. Замешкаешься – и фашисты, как курам на насесте, головы нам пооткручивают. До часа ночи спать, а после – подъем и бодрствовать. Не нравится мне эта тишина. Немцы не дураки, будут спешить, чтобы нас вышибить с высоты. Надо ждать ночной атаки… Какая она будет – неизвестно. Приказываю занять вторую и третью опоясывающие траншеи. В первой оставить дозоры. Быть группами по пять-шесть человек. Вооружиться немецкими автоматами и каждому по десятку ручных гранат. Саперные лопаты наточить как бритвы. В ближнем бою, в окопе, в темноте винтовки не пригодятся. На дальних подступах фашистов забрасывать гранатами. На ближних, при видимости – из автомата, а в соприкосновении – штыком, лопаткой и каской в рыло. Задача ясна? Не кваситься, мы победим!»
Поспав часа четыре, Травин пошел проверять посты. Некоторые клевали носом. Травин подходил и стучал ногтем по каске. Солдаты очумело вскакивали. Травин спрашивал: «Ну, что задремал? Считай, что фриц снял тебя ни за понюшку табаку и что напишут домой: пал смертью храбрых в бою, или что по слабости духа уснул, и немец пришлепнул. Вот то-то, вояка…».
По окопам быстро разнеслось: «Командир роты проверяет посты». Проснулись и те, кому было положено спать. Внизу встретил Скребцова.
– Александр Федорович, почему не отдыхаете?
Какой отдых, товарищ командир, вон сколько тяжелораненых. Если не вынести – не выдюжат. Спасать их надо. Носилок нет. Думаю тащить их на плащ-палатках. Другого выхода нет.
Действуй по обстоятельствам.
Около полуночи Скребцов прилег на бруствер окопа, решил хоть немного дать телу отдых. Задремал. Услышал шелест травы. Увидел по бурьяну двигающиеся фигуры. Оцепенел. Вскочил и уперся в грудь огромного здоровенного фашиста, от которого несло шнапсом, и закричал: «Полундра!» Немец опешил. Скребцов подпрыгнул, схватил немца обеими руками за затылок и ударил головой в морду. Фашист осел и повалился на пол. Застучали автоматные очереди. Скребцов крикнул: «К бою – фашисты!» Сражение шло по всему склону. Летели гранаты, были видны вспышки, затем глухие взрывы. Раненые дрались, кто чем мог: касками, лопатками. Скребцов схватил саперную лопатку и наотмашь сек фашистов справа и слева, думая, что сейчас его полоснут из автомата. Фрицы действовали ножами, как их учили, боясь в бою перестрелять своих. Когда около Скребцова никого не оказалось, раздалась автоматная очередь. Скребцов видел, как фашист с рассеченным плечом, с левой руки стрелял в него из автомата. Бой длился не более получаса. Несколько фашистов убегали с сопки.