Шура наблюдал эти запойные картинки, когда прибегал с туеском за молоком. Бабы наливали молоко в туесок с верхом. Шура крышку от туеска на шнурочке вешал на шею. Обхватив туесок обеими руками, прижимал его к груди и нес домой. Молоко плескалось, рубаха намокала, поэтому Шура решил в пути отпивать молоко. Останавливался, ставил туесок на землю, присаживался рядом и начинал маленькими глоточками тянуть прохладное, густое, душистое молоко. Отпивал молока столько, чтобы свободно закрывалась крышка.
Когда матушка дома спрашивала:
– Шура, опять молоко тебе недолили?
Он отвечал:
– Долили, долили, даже выше краев. Это по дороге оно расплескалось.
– Как же оно расплескалось через крышку?
Шура краснел, опускал голову. Мать успокаивала:
– Да не переживай, сынок, если на пользу пойдет, очень будет хорошо. Расти быстрее будешь.
Шура улыбался и спрашивал:
– Мама, можно я на Каму сбегаю?
Ладно, сынок, сходи, только один – ни шагу, пусть дедушка Матвей сходит, посмотрит за тобой. В Каме вода бойкая, утащит тебя, невелик еще.
Шура выбегал во двор, засовывал четыре пальца в рот и пронзительный свист разрывал воздух душного двора, раскрывались окна, высовывались лохматые головы и в разнобой раздавались голоса: «Санька, мы сейчас!» И шумная ватага с визгом и криками напрямик по крутому спуску мчалась к Каме. Дед Матвей покрикивал: «Оглашенные, шеи свернёте, по тропинке спускайтесь, по тропинке!» Летели в сторону рубахи, старые разбитые ботинки. Прыгая по причаленным водой к берегу качающимся бревнам, голые тела шлепались в воду. Дед Матвей стоял на берегу с длинным багром и отталкивал бревна по течению, чтобы не мешали ныряльщикам.
Сколько было случаев, когда дети без присмотра убегали на Каму, попадали на крутящиеся бревна, падали между ними и погибали. Через полчаса Матвей подавал команду: «Суши весла, выплывай на берег!» Ребята четко исполняли команду деда: выпрыгивали на берег, плюхались на теплый песок, блаженно растягивались, давая отдых уставшим мышцам. Благодать…
Когда Елизавета училась в третьем классе, Шура начал читать букварь, решал задачки вместе с сестрой. В семье подрастала третья сестра – Ираида. Трое детей. Екатерина Петровна крутилась с утра до ночи. Пять человек (а с теткой и дедом – семь) надо было накормить, обстирать, досмотреть. Заработок Петра Матвеевича был невелик, еле-еле сводили концы с концами. Петр из-за инвалидности работал кладовщиком на дровяном складе. Здесь огромные штабеля леса. Лес привозили и увозили на машинах, на лошадях – некогда было присесть. С работы приходил уставший и задумчивый. Что делать? Дети подрастали, комната, в которой они жили, стала тесной.
Летом 1932 года Петр решил съездить на родину, благо склад принадлежал пароходству и билет для него был бесплатный. Пароход шел из Перми до Казани. На палубе он случайно встретил начальника Осинского отряда ВЧК, который рекомендовал его писарем в Крылове Петр узнал его по бороде. Разговорились. Иван Спиридонович за это время окончил Московские курсы красной адвокатуры, после чего стал работать в Сарапуле. Петр обстоятельно рассказал о своем житье-бытье. Иван Спиридонович предложил: «Давайте, переезжайте в Сарапул. Знаю, по отзывам, человек ты порядочный, честный, грамотой владеешь, опыт работы огромный. Да и должность для тебя найдется, экспедитором на рейде, прежний проворовался. Зарплата раза в три больше.