Дай мне уйти, о сельва, из твоего болезнетворного сумрака, отравленного дыханьем существ, которые агонизируют в безнадежности твоего величия. Ты кажешься огромным кладбищем, где ты сама превращаешься в тлен и снова возрождаешься. Я хочу вернуться туда, где никого не тяготит тайна, где невозможно рабство, где взору нет преград и душа возносится ввысь в вольном блеске дневного света! Я хочу ощутить тепло прибрежных песков, дыхание беспредельной пампы! Дай мне возвратиться туда, откуда пришел я, сойти со стези слез и крови, на которую вступил в злополучный день, когда по следам женщины я ринулся через леса и пустыни на поиски Мести, безжалостного божества, улыбающегося лишь над могилами!"
Из колумбийского порта Летисия, двигаясь на лодке вверх по Амазонке, можно добраться до места, где берут начало дороги сельвы и ведут в деревни, в которых на небольшом расстоянии друг от друга проживают индейские племена тикунов и ягуа.
Они принадлежат к той категории людей, которых в силу степени их социального развития, условий жизни, обычаев, культуры и среды обитания — это, как правило, сельва — столпы так называемой "западной" и "христианской" цивилизации относят к "дикарям".
Подобные черты можно обнаружить у нескольких сот групп индейцев, живущих на Американском континенте: в Колумбии и Бразилии, в Боливии и Центральной Америке, в Панаме и Перу и т. д. Эти люди сумели быстро перейти к оседлой жизни, к земледелию; они научились распознавать секреты тропической сельвы и тайны ее земли, научились сосуществовать с природой и помогать друг другу. Там, где живут индейцы, сельва и земля сохраняют свои свойства, не подвергаются уничтожению и эрозии. Эти люди — часть того большого сообщества, чьи предки миллионы лет назад расселились в долинах, на плоскогорьях и в горах Американского континента и выращивали картофель и кукурузу, завезенные впоследствии в Европу и Азию.
Можно назвать чудом, что им удалось выстоять перед лицом длившихся пять веков агрессий и выжить вопреки политике истребления. Их преследовали не только конкистадоры и колонизаторы. Их притесняли всегда: в колониальный период и в период республики, во времена формальной демократии и во времена диктатуры, при военных режимах и при гражданском правлении.
И сегодня еще представители так называемой "высшей расы" увлекаются "спортом", именуемым "охота на индейцев". Когда же их привлекали за это к суду, они признавались в содеянном и с пафосом заявляли, что не считают "охоту на индейцев" ни преступлением, ни грехом. Это, по их убеждению, всего лишь один из способов проведения досуга на лоне природы. Такие случаи отмечались и в Парагвае. "Убивать гуайаков не считалось преступлением", — отмечает Майнцузен. Такое обвинение он мог бы повторить даже в начале 50-х годов: "И в Парагвае убийство индейцев не считается преступлением! Таких случаев зафиксировано множество, однако все они — это лишь видимая часть айсберга".
Преступники, обвиняемые в подобных убийствах, конечно, порождены господствующей культурой, культурой угнетателей.
Жизнестойкость коренных обитателей представляется еще более знаменательной, если принять во внимание, что бассейн Амазонки был местом самых злонамеренных из всех известных действий капиталистов Южной Америки: здесь царили жестокие законы торговли, грабежа, нещадной эксплуатации природы, разбазаривания ее богатств — речь идет о добыче каучука в Каса-Аране. Люди никогда не узнают действительного числа убитых индейцев. Сколько их было? Тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят тысяч? И все это происходило в нашем веке! Колумбийский писатель Хосе Эустасо Ривера делает темой книги "Пучина" это массовое преступление.
Но продолжим. Селение тикунов и небольшая община ягуа еще сохраняют свои обычаи и ведут примитивный образ жизни, хотя и испытывают давление и разлагающее влияние культуры, да и не только культуры господствующей системы и господствующих классов. Поставив производство ремесленных индейских поделок на солидную коммерческую основу, организовав их сбыт туристам, эти классы, хотя и в незначительной степени, "интегрировали" индейцев в капиталистическую общественную систему.