Борьба колумбийских индейских общин, которую возглавил Кинтин Ламе, обрела новые формы и содержание, но в то же время сохранила со всей отчетливостью историческую преемственность.
Один из документов, принятый в 1979 году Индейским региональным советом Кауки (КРИК) (эта организация коренных жителей юга Колумбии, созданная в 1971 году, стала важнейшим орудием реализации выдвигаемых требований), свидетельствует: "Вопреки репрессиям борьба не затихает, она продолжается и преследует в основном те же цели, что ставились нами со времен колонизации, — это право на наши земли, на наши собственные формы организации и нашу культуру; это элементарное право на жизнь и на прогресс вместе с другими народами при сохранении нашей самобытности и наших особенностей; это право на участие вместе со всеми эксплуатируемыми в строительстве справедливого общества, которое гарантирует нам равенство".
Таким образом, колумбийские индейцы не только борются за интересы этнических групп, подвергающихся угнетению на протяжении многих веков ("вернуть земли, защитить историческое наследие, язык и обычаи индейцев"), но и участвуют в классовых битвах, направленных на преобразование общества. По этому поводу один из молодых руководителей упомянутого Индейского регионального совета Кауки отмечает: "…наша деятельность, хотя и определяется положением, в котором находятся индейские общины, в частности их культура, является деятельностью, вливающейся в общую народную борьбу".
Было воскресенье 30 августа 1981 года. Наша беседа с директором якутского совхоза П. П. Федоровой, продолжавшаяся около двух часов, закончилась несколько поспешно, так как с метеостанции поступило сообщение о том, что уровень воды в Лене поднимается и вода начинает заливать угодья и посевы. В таком уголке земли, как Якутия, где на уборку урожая, главным образом картофеля и овощей, приходится в год пятнадцать дней (первая половина сентября), разлив реки представляет собой особую опасность. Повышение уровня воды в Лене потребовало от руководителей района мобилизовать людей и технику, чтобы следить за ходом событий и сократить потери до минимума. Положение осложнялось тем, что день был выходной и многие целыми семьями отправились в тайгу набрать орехов и грибов, побыть на природе, отдохнуть.
А я как завороженный стоял на берегу Лены. Картина, представшая передо мной, была необычной. Я видел, как вода, словно языком, лижет острова и берег великой реки. Взволнованный этим зрелищем, я испытывал желание ступить на ее сильную спину, воды реки превратились бы в твердое ледяное шоссе, по которому можно было бы мчаться в санях, увлекаемых белыми оленями с ветвистыми рогами.
Определенно я испытывал те же ощущения, что и два года назад, когда стоял на берегу реки Амазонки, в самом сердце Южной Америки, в колумбийском порту Летисия, в том месте, где сходятся границы Колумбии, Бразилии и Перу: могучий и умиротворенный поток будто приглашал отправиться в путь верхом на дельфине на поиски сирен и взять приступом теплые моря Атлантического океана.
Между тем Лена тяжело несла свои воды, объятая со всех сторон тайгой с ее соснами и елями, лиственницами и березами, которые своим великолепием словно бросают вызов бесплодной и голой тундре, чьи земли, навечно скованные льдом, служат реке последним пристанищем на ее пути к океану. В этих краях водятся лисицы, волки, зайцы, дикие кабаны, куропатки, глухари, северные олени и рыси.
А в бассейне Амазонки можно встретить анаконду и ягуара, серую цаплю и чайку, аллигатора и бешенку, обезьяну и белку, оленя и попугая. В зарослях сельвы высятся гигантские деревья и произрастают тысячи видов растений, тянущиеся все выше и выше в стремлении поймать хотя бы один лучик солнца. Это сейба и кедр, пальма и орхидея — бескрайний растительный покров, наброшенный на тело Южной Америки.
Глядя на Лену и на тайгу, подступившую к самому Якутску, я думал, что воспоминания об Амазонке и о сельве не могут исчерпываться грандиозным зрелищем, которое представляет собой водный, растительный и животный мир, если и пребывающий в покое, то всегда настороженный и готовый нанести удар. Нельзя было предаваться только воспоминаниям о вечно сияющем солнце, неустанно дарящем жизнь и тепло, но все же бессильном прорваться к высоким горам сквозь густое сплетение кустов, ветвей, корней и листьев, образующих плотный, темный и влажный ковер зелени, который зовется Амазонией.