Положительное отношение к Бандере характерно скорее для Западной Украины. А в целом по стране общество разделилось почти поровну: по данным опроса, проведенного в 2018 году украинским социологическим агентством «Рейтинг», к Степану Бандере положительно относились 36% опрошенных, а отрицательно — 34%.
Большую роль в том, как Бандера до сих пор воспринимается и в Украине, и в России, играет советская пропаганда и ее наследие. Историк из Бременского университета Николай Митрохин в разговоре с Kit отмечает, что с семидесятых годов советское телевидение, рассказывая о бандеровцах, рисовало «образ инфернального зла, убийц, после которых остаются одни трупы».
Этот образ соединился с еще довоенными мифами об искусственности украинского языка и вообще всего украинского. Так и сложился уже современный канон украинофобской пропаганды.
Глава четвертая. Современный украинский национализм — как он оформился?
Современный украинский радикальный национализм ориентируется на идеи ОУН. Он начал возрождаться после распада СССР и обретения Украиной независимости.
Одной из самых известных политических сил этого движения стала возникшая в Украине в 1991 году Социал-национальная партия. В 2004-м ее переименовали в партию «Свобода».
Своей идеологией партия сделала концепцию «нациократии». Ее разработал один из идеологов ОУН — Микола Сциборский (убит в 1941-м). Первый логотип партии напоминал вольфзангель («волчий крюк»), который использовался в символике нацистской СС. По мере своего развития партия становилась все менее радикальной, и ее логотипом сделали стилизованный трезубец. Долгое время партия оставалась региональным западноукраинским проектом, но после переименования в 2004-м начала позиционировать себя как общенациональная правая партия. Лидер «Свободы» — львовский политик Олег Тягнибок.
Марш украинских националистов в 107-ю годовщину со дня рождения Степана Бандеры. Киев, 1 января 2016 года
Vasyl Shevchenko Pacific Press LightRocket / Getty Images
«Бандеровский» фланг украинской политики до относительно недавнего времени представляли также Конгресс украинских националистов и структуры ОУН, которые в начале девяностых перенесли в Украину из эмиграции. Обе эти организации с начала девяностых по начало нулевых возглавляла Ярослава Стецько — вдова одного из заместителей Степана Бандеры по ОУН — УПА. У них даже было свое боевое военизированное крыло — «Тризуб имени Степана Бандеры». Но в нулевых и Конгресс, и ОУН потеряли политическое влияние и популярность. А «Тризуб» в 2014-м влился в состав «Правого сектора», о котором мы расскажем ниже.
Особняком стояла возникшая в 1990–1991 годы Украинская национальная ассамблея (УНА) и ее боевое крыло УНСО (Украинская народная самооборона). УНА — УНСО ориентировалась на причудливую постмодернистскую идеологию, которая объединяла ультраправые и крайне левые идеи (подобно национал-большевикам в России). Эта идеология включала в себя не только противостояние неоимпериализму Москвы, но и стремление сделать Украину новым лидером на постсоветском пространстве. Поэтому боевики УНСО активно участвовали во всех значимых конфликтах девяностых: в Приднестровье (на стороне сепаратистов), в Чечне (на стороне чеченских сепаратистов) и в Абхазии (на стороне Грузии).
Важной фигурой этого движения был националистический публицист Дмитрий Корчинский. Позже он отошел от деятельности в организации и стал придерживаться еще более экзотических взглядов — «православного джихадизма» и евразийства (например, Корчинский сотрудничал с философом Александром Дугиным и пророссийскими политиками в Украине).
В начале нулевых в организации произошло сразу несколько расколов, и она утратила свое значение. В 2014-м ее остатки также влились в состав «Правого сектора».
Положение националистических политических партий в постсоветской Украине девяностых и нулевых было скорее маргинальным. Например, среди депутатов Верховной рады националистов практически не было. Лидеры правых не могли предложить обществу привлекательный образ будущего, а их идеология была зациклена на теории и практике 1930–1940 годов. В современном мире это выглядело архаично. К тому же ксенофобия и склонность к насилию плохо сочетались с курсом на интеграцию в Европу, который провозгласили украинские власти.