Разумеется, Сталин был достаточно опытным марксистом, чтобы не полагаться на добрую волю сильного капиталистического государства, и потому вряд ли он испытывал сомнения, что следует предпринять в подобной ситуации. Первостепенное значение вновь приобрел вопрос обеспечения безопасности Советского Союза — и как «матушки-России», и как «социалистического отечества».
Концепция Сталина о создании «буферной зоны» по периметру Советского Союза, которой он придерживался еще в довоенные годы, сохраняла свою ценность, хотя и в несколько изменившейся форме. Бомбардировщики могли нанести удар по жизненно важным центрам Советского Союза только с баз в Западной Европе и, чтобы достичь своих целей, должны были проделать путь над территорией восточноевропейских государств. Поэтому установление тесных союзнических отношений с Восточной Европой имело важное значение и с точки зрения обеспечения передовых рубежей противовоздушной обороны Советского Союза и отражения вторжения сухопутных сил противника в будущем крупном конфликте. Необходимо было также усилить производство истребителей-перехватчиков и ускорить разработку и конструирование самолетов с реактивными двигателями, которые в конце войны уже появились в военно-воздушных силах Англии и Германии. Американские авианосцы играли ведущую роль в бомбардировочных налетах на Японию и в случае войны могли быть использованы для операций против Советского Союза, поэтому необходимо было создать флот современных подводных лодок, способных перехватить авианосцы в середине Атлантического океана, прежде чем они запустят самолеты для удара по целям на территории Советского Союза.
Эти меры, хотя и необходимые в плане улучшения перспектив отражения нападения, были недостаточны. Для обеспечения полной безопасности Советскому Союзу требовалось обладать способностью не только обороняться, но и сдерживать агрессора угрозой возмездия. Для этого необходимо было иметь свою атомную бомбу и средства доставки ее на большие расстояния. Поэтому скромную программу ядерных исследований, которые велись советскими учеными, срочно активизировали и начали конструирование стратегических бомбардировщиков, равноценных тем, которые состояли на вооружении ВВС Англии и США.
Понятно, что ни один из этих проектов не мог принести немедленные результаты, и вопрос о том, как помешать Америке использовать преимущества, связанные с ее монопольным обладанием ядерным оружием, оставался открытым. Ответ на него заключался в комплексном использовании военных и дипломатических шагов. Радикальных дипломатических акций следовало избегать, поскольку подчеркнуто миролюбивый подход, по всей вероятности, был бы истолкован как признак слабости и мог вызвать нападение, так же как и чрезмерная резкость. С военной точки зрения можно было предположить, что в течение ряда лет Соединенные Штаты не будут еще располагать атомным арсеналом, достаточным для уничтожения советского военного потенциала, и в течение этого периода Западная Европа сохранит важное значение для США не просто как место базирования бомбардировочной авиации, но и как источник живой силы и плацдарм для армий, все еще необходимых для военных действий на суше.
Способность вести мобильные наземные операции в Западной Европе в случае возникновения войн, следовательно, могла стать важным фактором. Обеспечить ее было сравнительно несложно, так как немецкая армия практически не существовала, американские и английские войска в Европе были малочисленны и заняты выполнением оккупационных функций, а другие европейские страны основное внимание уделяли восстановлению экономики.
Поэтому, когда основная масса советских войск начала перебазироваться в Советский Союз, 22 дивизии, половина из них танковых, остались в Германии. Что же касается их боевой подготовки, то в первое время — и, видимо, правильно — эффект воздействия атомного оружия почти не учитывался. Время, когда такое оружие может быть использовано против высокоманевренных сухопутных соединений, наступит еще очень не скоро, так что вероятность применения атомной бомбы против войск была незначительной. Русские надеялись также, что само существование подобного оружия побудит американских союзников в Европе уговорить США проявлять сдержанность, что уменьшит опасность развязывания войны. К тому же в поведении американцев не было признаков готовности к немедленному нападению, поскольку в США продолжалась демобилизация вооруженных сил. И хотя уже раздавались голоса о неизбежности войны с Россией, большинство считало ее вероятной через 10–15 лет. К этому времени Советские Вооруженные Силы получат новое оружие, которое даст им возможность быть на равных.
Конечно, бремя новой программы вооружений сверх колоссальных расходов на реконструкцию и восстановление экономики страны влекло за собой дополнительные трудности для советского народа. Но, с точки зрения Советского правительства, в конце 1945 года безопасность страны оказалась под угрозой.
Барри Питт
Вторая мировая война — ретроспективный взгляд[269]
В Англии и других западных странах бытует поверье, что вторая мировая война не нанесла человечеству столь ужасных ран, как мировая война 1914–1918 годов. Это неправильное представление. Вторая мировая война продолжалась дольше, чем первая, и велась с беспримерной яростью на более обширной части поверхности земли. В ней использовалось оружие гораздо большей разрушительной силы, чем то, которое было изобретено во время первой мировой войны. Она поглотила внимание и усилия большего числа людей, и к концу ее было убито и искалечено намного больше человеческих существ, чем в ходе первой мировой войны. Вполне вероятно, что в результате второй мировой войны погибло более 50 миллионов человек, включая жертвы обдуманной политики геноцида, проводившейся руководителями Германии; тогда как между 1914 и 1918 годами было потеряно 8 634 300 жизней.
Причины популярности этого широко распространенного убеждения не надо искать далеко. Хотя мир в целом понес гораздо большие потери во второй мировой войне, Западная Европа, и особенно Великобритания, пострадала больше в первой. Первая мировая война в значительной степени велась в Бельгии и Северной Франции, и на фронте этой бойни, который тянулся от Швейцарии до бельгийского побережья, в результате «обычных боевых действий» ежедневно погибало около 2 тысяч английских, французских и немецких солдат, а во время крупных сражений, таких, как у Вердена, на Сомме или у Ипра, война пожирала сотни тысяч человеческих жизней с аппетитом Молоха. Другие фронты — на Балканах или в России после 1916 года — рассматривались как второстепенные, и, хотя жертвы, которые несли воюющие стороны на этих театрах войны, также истощали силы главных противников, это были «побочные номера» — за рамками главного состязания.
Во второй мировой войне верденские и амьенские битвы велись на Восточном фронте — под Киевом и в Сталинграде, а морские сражения первой мировой войны — Ютландское и Доггер-бэнк — произошли в Тихом океане у острова Мидуэй и в Коралловом море, и как только гиганты — Германия и Россия, Япония и США — полностью ввязались в вооруженную борьбу, Западная Европа стала второстепенным театром военных действий.
269
Статья Барри Питта опубликована в «Истории второй мировой войны». Великобритания, 1969, т. 6 (
Питт, Барри (род. в 1918 году) — редактор вышеупомянутой восьмитомной «Истории второй мировой войны», журналист, военный историк. В 1939–1953 годах — офицер английской армии. Автор ряда книг о первой мировой войне, главный консультант многосерийного английского фильма «Великая война 1914–1918 годов». —