В ночь на 23 ноября ледяной ветер выл и стонал над степью, наметая сугробы снега. Температура упала ниже нуля. На сотни километров к западу и востоку от Дона земля казалась безжизненной. Но в степи были люди — группы полузамерзших немцев и румын брели по снегу, гонимые желанием выжить, найти пристанище, пищу и укрытие под защитой немецких орудий.
Другие люди в эту же ночь двигались по степи с иными целями. Моторизованный отряд подполковника Г. Филиппова из пяти танков и нескольких грузовиков с солдатами мчался с включенными фарами к стратегически важному мосту через Дон около города Калач. На рассвете отряд подошел к мосту через Дон и с ходу проскочил на восточный берег. Немецкая охрана, ничего не подозревая, ждала своей смены, со смехом швыряясь снежками друг в друга. Танки Филиппова немцы приняли за свою учебную часть, оснащенную русскими трофейными машинами. Когда разобрались, было уже поздно. После короткой стычки часть охраны была перебита, остальные спаслись бегством.
Захватив мост, подполковник Филиппов занял круговую оборону и вызвал подкрепление. Через некоторое время к нему подошли части 26-го танкового корпуса. Немецкий гарнизон в Калаче оказал лишь спорадическое и неэффективное сопротивление и после уличных боев был выбит из города.
В 25 километрах юго-восточнее Калача на подступах к хутору Советскому переправившиеся через Дон «тридцатьчетверки» 45-й танковой бригады вели бой с немецким арьергардом. Шум боя привлек внимание танкистов 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта генерала В. Вольского, выходивших к Советскому с запада и юга. Зная, что где-то недалеко должны быть наступавшие с севера передовые части Юго-Западного фронта, танкисты пускали ввысь зеленые опознавательные ракеты, сигнализируя о своем местонахождении. Около 16.00 23 ноября они увидели, как на северо-западе в небо взмыла еще одна партия зеленых ракет, и танки корпуса рванулись вперед. Сотни одетых в белые маскхалаты русских бежали им навстречу. Войска двух фронтов соединились. Встретившиеся в степи солдаты кричали, обнимались, плакали, плясали на снегу, радуясь своей блестящей победе. Менее чем за 96 часов они завершили окружение немецкой 6-й армии. Более 250 тысяч немецких войск оказались пленниками гигантской ловушки.
Утром 24 ноября Гитлер направил командующему 6-й армии личный приказ — «фюрербефель» — с изложением внешних рубежей новой «крепости Сталинград». Предупредив Паулюса о необходимости удерживать эти рубежи ввиду готовящейся операции по деблокированию, фюрер заявил: «6-я армия должна занять круговую оборону… Нынешние позиции на Волге и на северном участке фронта удерживать любой ценой… Снабжение будет организовано по воздуху».
Это было невероятное решение. Фюрер лишил Паулюса свободы маневра и решений и тем более шанса вырваться из ловушки, пока кольцо русских войск, охватившее сталинградскую группировку немцев, не было еще достаточно прочным.
Отдавая такой приказ, Гитлер исходил из того, что Паулюс останется послушным своему начальству в этот ответственный момент, и не ошибся. Неспособный по своему складу характера воспротивиться распоряжению фюрера, Паулюс отменил прорыв из окружения и положился на обещания фюрера о «воздушном мосте».
Однако Гитлер пока еще сам не знал, сможет ли люфтваффе снабжать по воздуху 6-ю армию, и ждал авторитетного заключения Германа Геринга.
Находившийся в немилости рейхсмаршал ухватился за эту возможность вернуть расположение Гитлера и восстановить свое потускневшее реноме. В Растенбург он прибыл с готовым ответом:
— Мой фюрер, я уже объявил, что люфтваффе обеспечит снабжение 6-й армии по воздуху.
Возмущенный начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Курт Цейтцлер категорически отрицал, что люфтваффе сможет это сделать. Окруженной в Сталинграде армии необходимо доставлять 700 тонн в день. Даже если окруженные войска перебьют всех лошадей и будут питаться кониной, им потребуется ежедневно 500 тонн снабжения.
Рейхсмаршал самоуверенно заявил, что справится этой задачей.
Цейтцлер взорвался.
— Это ложь! — заорал он.
Во внезапной тишине, которая воцарилась за столом все взоры обратились к покрасневшему как рак Герингу. Со сжатыми кулаками он, казалось, был готов ударить начальника штаба.
Наконец в спор вмешался Гитлер. Жестким неприязненным голосом он заявил разгоряченному Цейтцлеру;
— Рейхсмаршал сделал свое заявление, и я обязан верить ему. Решение приму лично я.
Из ставки Гитлера в Растенбурге был направлен приказ 4-му воздушному флоту доставлять в Сталинград ежедневно по воздуху 300 тонн. А затем, после того как будет задействовано большее число самолетов, увеличить ежедневное снабжение до 500 тонн — минимум того, что требовал Паулюс.
21 ноября генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, находившийся в штабе 11-й армии в Витебске, получил приказ верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ) о своем назначении командующим группой армий «Дон» (только что созданной), в которую входили 6-я армия, потрепанная в боях 4-я танковая армия «папаши» Гота и остатки румынских дивизий. ОКВ сообщило Манштейну, что его первостепенная задача состоит в том, чтобы пробить коридор к 6-й армии, с тем чтобы обеспечить снабжение немецким войскам, сражавшимся на Волге. О выводе 6-й армии из «котла» не было даже речи.
В Новочеркасске, куда Манштейн прибыл поездом, его ожидало письмо румынского диктатора маршала Антонеску, который с горечью жаловался на оскорбительное отношение к его войскам со стороны немецких солдат и офицеров. Манштейн уже знал трагические подробности гибели армий Антонеску. Из 22 румынских дивизий девять были уничтожены в боях, девять других были разбиты и рассеяны. Лишь четыре дивизии сохранили боеспособность.
Предполагая, что обещанный Герингом «воздушный мост» обеспечит сносное снабжение армии Паулюса, Манштейн решил проложить коридор в «крепость Сталинград», нанеся двойной удар. Первый — второстепенный — с запада на Калач, чтобы отвлечь русские силы от второго основного удара из района Котельниково. Когда деблокирующие колонны немецких танков достигнут реки Мышкова, Паулюс должен будет прорвать окружение и соединиться с наступающими с юга немецкими частями. Для этих целей из Франции были переброшены отборная 6-я танковая, а также 16-я моторизованная и 23-я танковая дивизии. Фланги ударной группировки прикрывали два корпуса, сколоченные из оставшихся румынских частей. «Воздушный мост» между аэродромом в Питомнике и ближайшими к Сталинграду авиабазами в Тацинской и в Морозовске начал действовать 25 ноября. Однако за первые два дня удалось доставить лишь 130 тонн вместо требуемых 600.
Тем временем советское командование столкнулось с серьезной проблемой, вызванной успехом гигантского окружения. Ни Сталин, ни Жуков, ни Василевский не предвидели таких колоссальных масштабов своего триумфа. Приготовившись иметь дело со 100 тысячами окруженных солдат и офицеров противника, они внезапно обнаружили, что им придется держать в мешке и ликвидировать группировку почти в 300 тысяч человек.
28 ноября Сталин позвонил Жукову, находившемуся в штабе Калининского фронта, и приказал представить соображения по ликвидации окруженных немецких войск. Как и в те тревожные дни обороны Сталинграда и подготовки контрнаступления, Верховный Главнокомандующий вновь нуждался в его трезвом анализе обстановки. Жуков ответил телеграммой на следующее утро.
«Окруженные немецкие войска… без вспомогательного удара противника из района Нижне-Чирская — Котельниково на прорыв и выход из окружения не рискнут.
Немецкое командование, видимо, будет стараться удержать в своих руках позиции в районе Сталинград — Вертячий — Мариновка — Карповка — совхоз Горная Поляна и в кратчайший срок собрать… ударную группу для прорыва фронта наших войск… чтобы… образовать коридор для питания войск окруженной группы, а в последующем и вывода ее по этому коридору.