не капала, и не темнели дали.
Я сразу вырос из своих калош,
едва узнал смещение пространства
в квартире. Огневая астма
топтала грудь, а крышу била дрожь.
Но уходило всё за горизонт –
огонь и трубы, боль ушла последней.
И ты сказала: «Это страшный сон», –
и руки опустила на колени.
31 января 2015 года.
***
Вот: сегодня приснилась метель,
и сидим, чтоб во тьме не теряться,
тело светит, как почки акаций,
и хотелось подруге признаться,
ладно, обморок, не теперь.
Закурил бы, но я уже бросил,
и запил бы, да банка пуста,
и поел бы, ревнитель поста,
и предал, как Иуда Христа
и сгноил полстраны, как Иосиф, –
вот и фотка моя семь на восемь.
Исчезаю, как ёжик в туман,
на губе огонёк сигареты,
двести грамм – святая диета,
и в ладони ржавеет монета.
Всё иное – стихи да обман.
1 февраля 2015 года.
***
Шаги в себя:
улыбаться дню,
трогать кожу женщины.
2 февраля 2015 года.
***
Солнце марта в феврале,
словно спирт в пивном бокале,
виноградники устали
жить под снегом, сели-встали,
отряхнулись, и пропали
шторки снега на стекле.
Небо голубей и выше
голубей подняты крыши
расписных твоих домов,
пишет женщину Брюллов,
тот, что ставит женщин выше
грязных улиц и дворов.
10 февраля 2015 года.
***
Всё куда-то бежит, за мной –
тень, и пыль, и взгляд за спиной,
чей-то шёпот, и пуля-дура.
Так и я волочусь за тобой,
так бурьян растёт за весной,
за ремесленником мануфактура.
Если б знали, куда хотели…
11 февраля 2015 года.
***
Твой спокойный сон.
Пульсируют жилки
на открытой груди.
11 февраля 2025 года.
Ли Бо. Ночная гостья
С ночною бражницей беседует поэт,
она мила, юна, ей миллионы лет.
И пьют вино. И кровь его и свет
пусть оживят того,
кто стар давно и сед.
12 февраля 2015 года.
***
Я люблю вас,
женщины и боги! –
я, пьяный поэт.
12 февраля 2015 года.
***
Большой дождь.
Испуганные глаза.
Ждущие губы.
12 февраля 2015 года.
***
Было много вина и хлеба,
было много чувств и любви.
Ангелы падали с неба,
чтобы трогать груди твои.
Но один был других красивей
и с душой, отворённой для всех,
называла его мессией
и забыла сладость утех.
И когда он закончил дело,
Богом данное, на земле,
ты взяла его тонкое тело
и пропала в утренней мгле.
15 февраля 2015 года.
***
И Господня рука с душой
опустилась на грудь.
И сказал Господь: «Хорошо!
Остальное найдёшь как-нибудь».
Но из свежей раны душа
протекла, пролилась, хороша!
Только чем затыкать этот шрам,
раздирая глаза по утрам?
18 февраля 2015 года.
***
Холодный ветер дул на перекрёстках,
гнила в канаве жёлтая вода.
«Я не увижу город никогда
Венецию», – сказала просто.
А я пускал кораблик по реке,
и лепестки цветов стекали мимо.
С девчонкой рыжею неизлечимо
тому сто лет я был накоротке.
22 февраля 2015 года.
***
Живём наощупь, неспеша,
как дождь по стенкам шалаша,
в котором дева и поэт
живут счастливо много лет,
встают и любятся чуть свет,
где в каждом шорохе привет,
и где лесной реки душа
течёт, пупком по дну шурша.
23 февраля 2015 года.
***
Синий призрак умершей любовницы
Над кадилом мечтаний сквозит.
А. Блок
Посинела от смерти и холода,
я же позеленел от любви.
Да, мы были когда-то молоды,
синеглазы от се ля ви.
Я теперь, как жолтый опёнок,
ты – лишайник свинцовых болот.
Смейся, гадкий пунцовый чертёнок,
разрывай окровавленный рот!
24 февраля 2015 года.
***
Луну за пазуху не сунешь,
звезду в ширинку не запрячешь,
желаньем женщину не ранишь,
только рассмешишь.
Мудры простые наставленья,
я следую им постоянно,
за пазухой я грею руки,
стоит на вахте часовой.
И если женщина смеётся,
то не от моего желанья,
а просто женщина смеётся,
когда я ей дарю цветы,
когда хорошая погода,
и дети – раз, два, три, четыре –
живут себе, грибы под солнцем,
на радость женщине и мне.
27 февраля 2015 года.
***
Подвал. Свеча.
Раскладушка. И вой
снаряда, как пьяной женщины.
1 марта 2015 года.
***
Пол Турции изрыл
и всё-таки нашёл
то место, что воспел
в семи местах рождённый
слепой рапсод:
«Богиня, гнев воспой
народов пастыря, Пелеева колена…»