Синагога на ул. Линденштрассе. Берлин. 1920-е
Интерьер синагоги с органом на ул. Линденштрассе. Берлин. 1920-е
Интерьер синагоги на ул. Хайдеройтергассе. Берлин. 1920-е
В это же время я начал регулярно посещать берлинские синагоги, главным образом пятничные службы, которые даже и в так называемых либеральных синагогах, где богослужение шло с использованием органа и участием смешанного хора, проводились ещё исключительно на иврите. Либеральный обряд отличался от консервативного прежде всего тем, что, помимо несущественных сокращений и использования органной музыки, в нём были приглушены или вовсе элиминированы почти все места, где речь идёт о возвращении Израиля в Святую землю, все они заменены некими «общечеловеческими» пассажами. А поскольку я быстро научился понимать тексты молитв, да и органная музыка литургии нисколько меня не отталкивала, эти посещения синагоги производили на меня сильное впечатление и доставляли удовольствие. Сверх того, я мог на этом материале проверять своё продвижение в познании иврита, поскольку уже начал изучение не только отдельных частей еврейской Библии, но и текстов древних синагогальных молитв. Но ещё больше, чем либеральная синагога с органом, что находилась на Линденштрассе, недалеко от нашего дома[30], привлекал меня строго ортодоксальный ритуал Старой синагоги на Хайдеройтергассе[31], в проулке рядом с Нойер-Маркт, где после столетнего изгнания и последовавшего в 1671 году допуска в Берлин в большом количестве селились евреи и где ещё во времена моей юности их было очень много. Здесь не было ни органа, ни женского хора, зато был совершенно прекрасный хор мальчиков. Старинный ритуал производил на меня очень сильное впечатление. Немалую роль в этом играло еврейское пение первого кантора, «королевского музик-директора» Арона Фридмана[32], которое прямо трогало сердце. Поскольку большинство посетителей этой синагоги хорошо понимали текст молитвы и принимали самое живое участие в богослужении, там царило согласие между солистом и прихожанами, какое редко сыщешь в других местах. В некоторых других синагогах также встречались канторы, одарённые поразительными вокальными данными, из этой среды вышло немалое число оперных и концертных исполнителей, как в своё время Герман Ядловкер или Йозеф Шмидт, однако их выступления проходили скорее в атмосфере оперного спектакля, а не религиозного действа. Здесь нужно заметить, что почти во всех синагогах Германии, как традиционных, так и либеральных, чаще всего звучала музыка композитора Левандовского[33] (он был тестем Германа Когена), обладавшая большой притягательной силой благодаря тому, что её традиционная мелодика удовлетворяла вкусам мелкобуржуазной публики XIX века, и лишь теперь её очарование начинает блекнуть в сравнении с мелодиями Восточной Европы.
Лавка “Nathansen & Lamm”. На первом плане – Луис Ламм. Ное Фридрихштрассе, 61–63. Берлин. Нач. XX в.
Невдалеке от Старой синагоги находился известнейший магазин антикварных книг по гебраистике и иудаизму[34]. Там и случился мой первый опыт приобщения к еврейскому книговедению, области, в которой я с годами сделался подлинным экспертом (и не только в том, что касается книг, но и «персон», – знатоки меня поймут). Там же я начал покупать, насколько позволял кошелёк, книги и брошюры по иудаизму, о евреях и их истории, а потом пришла очередь и книг на иврите. Время от времени у меня собиралось достаточно денег, чтобы побаловать себя в книжной лавке Луиса Ламма. Тогда же произошла следующая история с отцом моей тёти Хедвиг, очень состоятельным коммерсантом, который своё свободное время отдавал карточной игре. Мы с матерью встречали Пасху 1913 года вместе с ним в гостинице в Лугано, поскольку врач предписал ему отдохнуть там после болезни. Начисто лишённый чувства прекрасного, он очень скучал и по обыкновению посиживал на террасе отеля, повернувшись спиной к морю и всему великолепному виду. «Если ты, – сказал он мне как-то, – захочешь переброситься со мной в карты, я сделаю тебе хорошее предложение: выиграешь – я плачу тебе твой выигрыш сполна, если же проиграешь, мы об этом забываем». Нечего и говорить, мне это предложение очень приглянулось. Я видел перед собой море и гору книг, которые мне вот-вот достанутся, и приложил все силы, чтобы добиться этого счастья. Итак, я выиграл у него порядочную сумму. Среди книг, таким образом приобретённых, были пять томов Пятикнижия с обширными комментариями рабби Шимшона бен Рафаэля Гирша, которые я, воодушевлённый их своеобразием, самозабвенно принялся изучать[35]. И лишь по прошествии известного времени у меня открылись глаза и ко мне вернулась обычная трезвость.
30
Здесь автор вспоминает синагогу, построенную в 1890-х для евр. общины Кройцберга. Во время Хрустальной ночи пострадал только интерьер, но зимой 1945-го в результате авианалётов зданию был причинён существенный ущерб, а в 1956 г. оно было снесено.
31
Это название Старая синагога получила только после строительства Новой синагоги (см. примеч. 5. До этого же она называлась Большой, так как до её открытия в самом начале XVIII в. в Берлине были только маленькие частные синагоги. В сер. XIX в. здание было существенно перестроено. Старая синагога, также как и Новая, пережила Хрустальную ночь, но была полностью разрушена в 1942 г.
32
Композитор и исследователь синагогальной музыки Арон Фридман (1855–1923; выходец из Польши, приехал в Германию 20-летним юношей) прослужил кантором в Старой синагоге в Берлине с 1882 по1923. В 1907 г. получил звание «Королевского кантора».
33
Луи Левандовски (1821–1894) был первым евреем, которому было разрешено посещать школу при Берлинской академии. После её окончания он был назначен в 1840 г. хормейстером Старой синагоги (см. примеч. 24), а с конца 1860-х – регентом Новой синагоги. Композитор был сторонником коллективного пения во время синагогальной службы, а наличие органа существенно облегчало эту задачу. Во многом благодаря его сочинениям присутствие органа в синагогах стало привычным явлением.
34
Здесь автор вспоминает о книжном магазине на Ное Фридрихштрассе, 61–63. Лавка “Nathansen & Lamm” была открыта в 1903 г. Луисом Ламмом и Бернхардом Натансеном. С 1905 г. Ламм – единственный владелец, под его началом магазин стал специализироваться на иудаике. Постепенно лавка превратилась в один из культурных центов Берлина, место встречи книголюбов. Один из важнейших издательских проектов Ламма – “Bibliotheca Judaica”. В 1934 г. книжный магазин вместе с владельцем переехал в Амстердам.
35
Раби Шимшон Гирш (1808–1888), осознавая возможность полной ассимиляции евреев в Германии, вёл огромную просветительскую работу для способствования возрождению евр. жизни: организовывал школы, издавал журналы, выпускал тексты по иудаизму с обширными комментариями, обращёнными не к специалистам, а к «сомневающимся». Пять томов Торы, над переводом которой на нем. язык и комментариями он работал много лет, выходили в течение 10 лет; последний том вышел в 1878 г.