А вот это мне как-то уже расхотелось. Лучше… а что лучше-то? Снег есть или сосульки из носа растить? Хотя на счёт снега. Можно его расчистить. Всё же интересно, что там, под ним. Уложив зверька рядом с охотником, я охватила большую площадь щитом, проделала проход, не реагирующий на снег. По крайне мере изнутри. И дело пошло-поехало. Ориентиром я взяла костёр и потихоньку очищала пространство вокруг него и далее. Сумки пришлось сложить под бок к спящим, но дальше всё подвигалось в том же направление. Вскоре грести руками мне надоело, мерзнут, да и ожоги странные. Вытащила из сумки ложку, быстрее, конечно, дело не пошло. Теперь держала холодную медь. Очередной раз упав на зад, я задумчиво закусала губу. На пальцах посчитала, сколько примерно часов здесь вожусь, и оценила ущерб снегу. По всему получалось, что я битых три часа вожусь с площадью примерно в пол (плюс-минус ещё немного) метра. Я задохнулась от возмущения. Никто ещё не мог меня уделать так, как эта кучка дохлых белых мух.
Проглотив комок обиды, я поднялась на ноги. Друзья-товарищи так же нагло спали. Вот теперь и не отнекивайтесь, но все мужики — козлы! И возраст влияния не даёт, они с рождения такие.
И вот к рассвету слезами-синяками я добралась до стеночки. Тяжело на неё оперившись и получив небольшой лёгкий разряд, я прикрыла глаза. Желание спать начало выигрывать. В этой реальности меня держала только мысль, как весело будет увидеть лицо охотника. Я оглядела своё творение и сама обомлела. По земле ртутью (сама не знаю, почему мне пришло в голову именно это вещество) были проведены линии. Возле меня, костра, вещей и ребят они становились чаще. Очень похоже не паутинку, а мы в ней жертвы. В общем-то, так и есть. По идее нас должен был съесть паук в лице нечисти. Такая схема мировоздания. Я перешла в другое место, сеть потянулась за мной. Очумелыми глазами я наблюдала за её действиями. Нервно икнула. Сев на корточки, я упорно начала карябать почву когтём. От каждого моего движения земля сотрясалась, всё сильнее и сильнее. Не обращаю на это внимание, правдиво надеясь, что за щитом нас никто недостанет. Вдруг резкая вспышка и…
Я проснулась. Обеспокоено проморгавшись, огляделась. В лицо тыкается носом котик, сбоку шёрстка чуть окровавлена. Я поднялась, клянясь, что убью того, что обидел малыша. Но тут вспомнила, как сама поцарапалась, а кровь не его.
— Вот блин. Тени же имеют свойство всасывать энергию, да ещё и через кровь! Поэтому я и потеряла сознание…
Видимо, от моего бормотания проснулся охотник.
— Что ты там делаешь? Рассвет через два часа. Ложись. Мне холодно.
Ему? Я что, грелка? Ну уж, милый, это уже оскорбление. Я взяла в ладони большую горсть снега и высыпала на парня. Грейся!
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Больно. Что за мир такой, а? Я быстро отряхнула руки и побежала к тряпке, чтобы вытереться. Кожа порылась голубой корочкой. Ой, а что же тогда с охотником? Я подбежала к нему, но ничего не заметила. Всё так как и было. Странно. Скорее всего, какая-то защитная реакция.
Я тихонько зарычала. Схватила ложку и начала наскребать вокруг себя пространство. Нет. Никаких линий нет. Может, это и к лучшему. Я уселась на плащ рядом с котиком. Он насторожено взглянул мне в глаза. И вдруг лизнул шершавым язычком в щёку. Почувствовалось лёгкое пощипывание. Возможно, у меня было изранено лицо. Я подползла к поклажи и нащупала на дне зеркальце. Ё-моё!.. Эт кто? На меня зыркали тёмно зелёные усталые глаза, обрамлённые грязным лицом. Кожу покрывали мелкие точки ожогов. В волосах застряла запёкшаяся кровь. Ик! И как мне охотник поверил, что я не нечисть?! Ведь похожа, прям как настоящая.
Я хотела погладить зверька, но вовремя вспомнила, чем мне это грозит. Он же сам подлез под руку и потёрся щекой о ладонь. На удивление быстро он научился себя контролировать. Поощряя, я дала ему кусочек курочки. Нет, не возможно не улыбаться, когда рядом котик. Так, по биологическим часам сейчас примерно часов так пять. Ну пока завтрак приготовлю, в костёр чего-нибудь подброшу. Не найдя ничего более подходящего я сожгла запасные носки и книгу (брала чтобы почитать на досуге, такой не объявился). Нарыла в сумке овощей и насадила вместе с колбасой и рыбкой на палку, стащенную у охотника. Такой вот шашлык.
Действуя под волей какой-то невидимой силы, я решила посолить. Щедро покрыла продукты коркой соли и только потом опомнилась. Глаза округлились. Я яростно начала спать сверху ещё горы всякой разной приправы и пакетами специи, пытаясь заглушить едкий вкус. Конечно же, получилось, только стало ещё хуже. Я лизнула ломтик помидора. Фуу… надо бы маслицем полить. Чёрт! Что я наделала?
Шашлыки начали покрываться горелой корочкой. Я резко сняла их и замахала, остужая. И вот, все, что было нанизано по краям начало быстро сползать. Пару кусочков улетело на охотника, а ещё несколько поймал котёнок и надкусил. Потом долго отплёвывался в то время, как парень проснулся.
— Что ты делаешь?!
Я невинно опустила глаза.
— Завтрак готовлю… да ты ешь! Я уже перекусила и не голодна. Очень вкусно получилось.
Всё, то время я загораживала спиной зверька. Как я помню, он нечисть. Охотник непонимающе оглядел мечущуюся из сторону с в сторону меня. Взял из руки палочку с шашлыком. Я с чистым взором посоветовала ему взять обе. Он согласился. Положил их рядом и что-то начал искать в сумке. Я быстрыми движениями засунула кота за пазуху. Он недовольно мяукнул, но я перекрыла ему руками дыхание, послушно замолк. Охотник оглянулся. Мило улыбнулась. Но а пока он не помер…
— Всё же, как тебя зовут?
Видимо, устав от моего напора парень ответил.
— Херт. Это так принципиально?
— Нет-нет, что ты?
Он достал из сумки полотенце и положил на колени. Я терпеливо наблюдала за его действиями. Взял шашлык. Поднёс к лицу. Выпил… молока? И укусил за рыбку. Она вроде маринованная была. С первого кусочка он уронил палку. Я прижалась к щиту (ура, он на меня не подействовал!). Состроила самую невинную харю. Охотник схватился за живот.
— Что-то не так, милый? Или я пересолила?
Он тихонько застонал.
— Да здесь даже не в этом дело… — жалобный хрип. — Дай воды!
Эээ, ну да, рыбку с молочком смешать сравни атомной бомбе. Я подала охотнику флягу. Парень жадно впился в горлышко. Начал отплёвываться. Чёрт, там же морфий! Кинжалы как обезболивающее положили. Охотник упал без чувств.
И вот я уже целый час бью ему по щекам и обливаю водой. А он спит и видит меня в виде трупа.
Веки чуть дрогнули. Скоро очнётся. Я начала потихоньку собирать вещи. И как оправдываться? Сказать, что была в состоянии… алкогольного опьянения? Да где я этот самый алкоголь возьму! А может он меня и не спросит, а сразу убьёт? Ну пожалуйста! Собрав последние тряпки, я потушила костёр и подошла к охотнику. Тот уже пытался встать на ноги.
— А здесь кустов нет, — на меня непонимающе посмотрели. — Ну это на тот случай, если в туалет захочешь. Вот как можно иметь такой слабый организм? Поел, попил и в обморок грохнулся! А если бы на нас напали? Кто бы защити бедную беззащитную меня? Как тебе не стыдно?! — да, я мастер стрелочки переводить.
— Извини, — я онемела. Он извиняется? За что? Это же я виновата, но… мне нечего сказать. — Давай собирать, и так много из-за меня времени потеряли. Ты уже всё?
— Угу, — нет, ну что я как филин? Знаю и другие слова. — Всё уже готово. Мы можем идти.
Тут не к месту послышалось мяуканье.
— Что это?
— Ээээ, у меня несварение желудка. Переела! Давай уже пойдём. Ты прав, мы теряем время.
Парень задумался.
— Ты меня простила?
Челюсть отвисла. Может ему ещё клятву прощения и повиновения, а он в замен отстанет.
— Нет. В моём мире, чтобы добиться окончательной интургенции (или как там грамота о прощение грехов), нужно поцеловать обиженного… шесть раз, — интересно, а Демон мне за это руки оторвет, и рот ими заткнёт? Мне так любопытно!
Охотник сощурил глаза, что-то подсчитывая.
— Выходные считаются? Вообще, не каждый же день?
Я попыталась сохранить привычно серьёзное выражение лица, но из глаз сочились смешинки. Сглотнула.