- Ах ты ж блядь! Ну что за день! – орала я. Ноги мои болтались в воздухе, а рука вцепилась в уцелевший дверной косяк.
- Не выражайся, Аста! – поучал меня с соседнего косяка мой бро.
- Знаешь, Стив, только крепкие слова иногда удерживают меня от массовых убийств. Но если ты меня вытащишь отсюда, то обещаю ближайшие полчаса ругаться не более благородной девицы!
Не успела я договорить, как Стив уже влез на целый участок коридора и тянулся ко мне.
- Дай мне вторую руку.
- Договор? Прямо сейчас?
- Аста!
- Да не могу я! Руки заняты – тяни за шкирку. – вытягивает из разлома, как котенка.
- И во что ты там вцепилась?
Протягиваю ему его собственное добро.
- В твой щит. Куда же ты без него. Мои загребущие ручонки его сами схватили – я тут почти ни при чем. Карл говорит, что я при рождении сперла у повитухи все монеты из карманов.
Схватился за щит со своей стороны и не забирает окончательно. И как-то странно на меня смотрит.
- Знаешь, я очень хочу познакомиться с этим… Карлом. – зло говорит сквозь зубы. Чего это с ним?
Так, пора переводить тему разговора.
- А где наши друзья? – заглядываю в пролом. Далеко внизу рычит и меняется Брюс Бэннер, раздуваясь и меняя загар на зелень. – Доктора Бэннера прокляли?
- Нет. Это долгая история. Он тебе потом расскажет. А сейчас уходим отсюда.
Прислушиваюсь к себе, жду знака от Души Мира. Мелкие бумажки крутятся и поднимаются к вентиляции, наплевав на законы физики.
- Стив, я думаю нам нужно наверх.
Мой бро сначала пытается бежать медленнее, оглядывается, но я не отстаю. Поэтому на площадку под открытым небом мы буквально вываливаемся, не успев затормозить. А там… никого нет, только стоят самолеты, шумит ветер и мечется дым от поврежденного винта.
- Мда. Похоже слишком рано пришли. – говорю я, пока Стив пытается связаться по гарнитуре с остальными.
- На борту диверсанты. Я должен их остановить. А ты спрячешься в безопасном месте.
- Черта с два!
- Аста, Договор! – делает суровое лицо.
- Эм, вы категорически неправы, сударь. У меня боевого опыта побольше, чем у тебя.
- Здесь наши враги!
- Отлично! Сколько из них нужно оставить в живых? – вытаскиваю из-за плеч изогнутый легкий меч.
- Всех. Их заколдовал Локи скипетром. – прячу оружие обратно.
- Ладно. Отделаются переломами. – поднимаю с пола кусок металлической трубы.
- Возьми лучше это. – кидает мне пистолет. Холера! Подбрасываю его на руках, как горячую картошку и кидаю обратно.
- У нас с порохом взаимная нелюбовь. Мой максимум – два быстрых выстрела, а потом взрыв – успевай только руки бинтовать. Про гранаты вообще молчу. Потому и меч с ножами. Пойдем лучше искать остальных.
Мы пробивались к техническим помещениям двигателей. Иногда Стив прикрывал нас щитом, иногда я мячиком отскакивала от стен и вырубала его противников. Хорошо, но мало. Как будто умирающему от жажды дали пить через волосок. Лирим поднимал голову, как столбики причала мелькают в волнах во время шторма. Покажется, оскалит зубы, распушит загривок, а потом снова спрячется. Всю косу мне растрепал ушами, блуждающими от боков головы до макушки. Некоторых зачарованных соратников получалось ошарашивать звериным рыком. Ну или моими большими острыми клыками. Потом их вырубала либо я, либо мой боевой товарищ. Там мы и нашли Тони в железном костюме. Я его видела впервые в доспехе, но узнала по насмешкам и оскорблениям. Они могли бы подружиться с Карлом – оба редкостные язвы.
Наши роли распределил мистер Старк. Он с толкача заводит двигатель, мой дружище переключает рычаг, я прикрываю им спины. И все у нас идет отлично, пока первоначальный план не удается, а вот все остальное идет по женскому половому органу. Я не ругаюсь матом еще пять минут. Я помню, что дала слово.
Тесню последних синеглазых невольных предателей вглубь коридора, когда из соседнего выскакивает еще один. И стреляет Стиву в беззащитную спину, когда он стоит на краю. Выстрел сработал как толчок – он срывается. Мой художник… Пролетаю мимо предателя и наотмашь, со всей силы, бью его куском трубы. Умрет – наплевать! Чтоб ты сдох, плешивая собака! Я прокляну тебя так, что сотни лет ты не увидишь перерождения! А дальше – вниз. Я не дам тебе умереть, Стивен Грант Роджерс!
Его звездно-полосатый костюм сыграл с ним злую шутку. Синяя ткань, обтянувшая спину, почти сливается с лежащим внизу океаном. Я лечу вниз, а от глаз разлетаются слезы. От ветра, не иначе. Еле успела его заметить – кровь на ткани привлекла внимание в сплошном синем одноцветии. Хватаю его под мышку, как добычу и пытаюсь уйти Темным Путем обратно на корабль. Трудно убежать, если под ногами только ветер. Мы, наверное, смотрелись весьма комично – держу безвольную тушку, как дамский клатч или маленькую декоративную собачку, и быстро перебираю ногами, сопротивляясь ветру. И упорно представляю себе верхнюю площадку с самолетами. И мне удается.
Мы свалились почти под ноги убегающим людям. Переворачиваю своего бро на спину, чтобы осмотреть рану – вдруг пуля застряла внутри. …Его знаменитой звезды нет. Как и ткани. И мышц. И ребер вместе с сердцем. Снова погасли глаза, что цветом, как безмятежное небо. Так бывает, когда в живую плоть попадают разрывные пули. Собственное сердце сжимается и падает в пустоту. Глубокое горе сковало мое лицо и душу. Я поднимаю взгляд и вижу недалеко ядовитую усмешку на тонких губах асгардского засранца, одетого в черно-зеленые одежды. Я видела его в воспоминаниях моего мертвого друга. Рогатая тварь стоит на трапе готового к вылету самолета и победно скалится, как гиена над трупом. Паскуда! Лирим не удержать во мне, не сейчас. С рыком выпускаю в сторону жестокого рогатого бога свою злую магию, что цветом как балрогов огонь – тьма и пламя. Поломать, причинить вред, окунуть в боль. Его сносит вглубь улетающего агрегата. Надеюсь, он переломал себе все кости! Вот и посмотрела на Локи, будь проклято его следующее рождение!
Я вижу, как душа моего милого художника еще не отлетела на перерождение. Войны, выполнившие свой долг, уходят легко. Но он еще здесь. Кружит рядом, пытается что-то сказать и прикоснуться к плечу, растрепать волосы. Ты выполнил свой долг, а я, Астрель, исполню свой. Ведь я обещала не дать тебе умереть!
Наступаю на тень от тела доброго паренька из Бруклина, чтобы душа не смогла уйти раньше, чем я закончу. Рассекаю лезвием меча обе ладони в знак, что пойду до конца, не отступлю. Пусть даже дорога в этот Мир закроется передо мной навсегда. А сейчас я совершаю Великий Обмен. Смерть за жизнь. Ладонь левой руки кладу на собственное сердце, пальцы правой – на страшную рану. Я готова и приму любую свою Судьбу. Моя кровь стекает в дыру, где совсем недавно билось горячее живое сердце, чьи удары я недавно слушала. Давай же!
Я славлю пришедшую боль, ведь она знак скорого исцеления моего бро. Жаль, я так и не увидела ни одного его рисунка, а теперь, может, и не увижу никогда. Плоть нарастает, от обломков ребер тянутся тонкие белые ниточки, что крепнут и утолщаются, пока мои кости легчают. Майка на моей груди пропитывается собственной кровью. Пальцы, лежащие на ране, худеют и покрываются багровыми трупными пятнами. На коленях остается только кожа, и мне больно сидеть перед Стивом Грантом Роджерсом. Так и происходит Обмен. Чужие раны мне, недостающее берется от меня же.
Нельзя отвлекаться, поэтому я не поворачиваю головы на звук двигателей и топот ног. Плевать на свидетелей. Еще немного.
У моего бро снова есть сердце, а меня шатает и кружит, хотя я и так сижу перед ним на коленях. Окровавленной рукой хватаю призрак за бесплотные грудки и буквально швыряю в обновленное тело. Чтобы жил долго, любил женщин, растил детей и деревья.
Прислоняю ухо к окровавленной дыре в нелепом костюме, что окружает чистую кожу подобно солнечной короне при затмении. И слушаю, как бьется горячее живое сердце, как будто и не было смерти. Запястье больше не зудит – долг выплачен. Что-то он долго не приходит в себя. Наверное, надо выдать ему живительных пиздюлей. Пощечина.
- Рота подъем! – хм… начал озираться.
- Аста, я видел…