- Молчи, мон шер. – прислоняюсь лбом к рваному звездно-полосатому костюму, пытаюсь побороть тошноту и слабость еще немного. Еще чуть-чуть. – Устала я что-то. Как будто вагон угля разгружала. Посплю, пожалуй. Ты меня не буди, дай напускать слюней на подушку. Хорошо?
И проваливаюсь в темноту.
Комментарий к Глава 4. Оплата долга на земле и в небесах. Skai! Bagronkuurz guul!!! – Блядь! Сраный призрак!!! (Примерный смысловой перевод с Черного Наречия Средиземья)
“Amhrán Na Farraige” – Lisa Hannigan – пропетая песня из чудеснейшего мультика “Песня моря”. Настойчиво рекомендую посмотреть. Это шедевр!
Надеюсь, у меня получились характеры новых описанных героев. И диалоги. Я старалась.
И спасибо моим читателям – вы в моем сердце.
И ребят, меня бесят выпрашиватели отзывов, но я прошу вас написать ” норм” или “гавно”. Или черкануть “+” или “-“. Я неприхотлива – мне хватит и этого, мои дорогие целых 10 читателей. Я вас люблю, честно. Не думала, что моя писанина вам понравится.
А пока впереди – старый одноглазый лис готовит капкан для Асты.
====== Глава 5. Щит и меч. ======
О-о-ой… Боги мои, как мне плохо. Чувствую себя прокрученным в мясорубке фаршем, присохшим к стенкам не помытой чашки. Или нет. Скорее я сейчас планета-пустыня Арракис из романа Герберта. Спасения нет, влаги нет, и если сейчас не попью, то помру и во мне заведутся песчаные черви. Мне даже страшно звать кого-нибудь. Кажется, что одно движение или звук – и горло рассыплется прахом. И холодно, жутко холодно. И похоже память отшибло.
Что-то подобное со мной уже случалось. Как сейчас помню – поздняя осень, лес, честно спизженный бочонок красного вина и добрая компания. Мы нажрались с Глорфинделом, как черти. Орали песни (при этом он сравнивал мои трели с криком умирающей вороны), пытались танцевать вокруг костра (я в отместку специально отдавила ему каждый кусочек его понтовых сапог), а потом наши разговоры зашли куда-то не туда. Говорили про первых эльдар, что проснулись под звездами, в чем мать родила. Ах, да, не родила – зародились сами, как плесень в чашечке Петри. Одежды нет, инструментов нет, домов тоже нет. Я предположила, что они ночевали на деревьях, потому и до сих пор нежно любят всю растительность. Глорфиндел возражал, я не отступала. «Опыт – сын ошибок трудных» сказала я и предложила провести «эксперимент». Последнее, что я помню в тот вечер, как мы вдвоем, ужратые в говно, лезем по веткам. Потом провал, а утро начинается с жесткого сушняка, чувства разбитого тела и дикого холода. И трехэтажных матов на Черном Наречии, что дивной рекой лились из эльфийских уст моего друга. Я же заботливая – привязала его к стволу, чтобы он не свалился вниз. Его гордость, длинные золотые волосы, тоже привязала. На хитрый узел. С тех пор у него аллергия на слово «эксперимент».
О! Нечто тепленькое прикасается к руке. Даже если это чья-то свежеоторванная нога, то мне все равно – очень хочется согреться. Обхватываю ЭТО руками и ногами, свивая кокон из собственного тела. Хорошо… Пожалуй, еще посплю.
Следующее мое пробуждение отличалось от прошлого только тем, что холода я больше не чувствовала. Зато сушь стояла, как в июльский полдень. Ничего, сейчас я из Щели между Мирами какое-нибудь пойло вытащу. Прячу руку за спину, так надо – я не должна ее видеть. И-и-и… Ничего. Совсем. Даже низкосортное бульварное чтиво не оттягивает руку. Пытаюсь раскрыть сердце, чтобы узнать у Души Мира в чем дело, но ситуация повторяется – снова ничего. Истинная магия закрылась от меня. Как и Очевидная. Кончилась халява – не ходить мне больше Темными Путями, не попасть домой к Карлу и Пушку. И кузница моя будет пустовать и пылиться. И кабан протухнет. Что ж, пора вставать и начинать шарахаться по углам, стенать о судьбе-злодейке, заламывая руки. Я в жопе.
«Я готова и приму любую свою Судьбу».
Наконец открываю глаза и вижу причину случившейся жопы. Вот она, наполовину развалилась на моей койке, неудобно вывернув руку, сопит в две дырочки. Пускает слюни на подушку, на мою подушку! Это, между прочим, я обещала делать! Хотя беру свои претензии обратно – насмерть оплетенное ногами и руками «тепленькое» оказалось его ручищей. Какой кошмар! Затащила мужика в кровать, а как – не помню. На автомате заглядываю под одеяло. Фух, одежда при мне. Пусть это даже больничная пижамка в противный мелкий цветочек. С завязочками на спине.
Бро дремлет безмятежно, как спят дети. Глазные яблоки лениво двигаются под веками, дыхание глубокое и размеренное. Ему снятся спокойные сны. Я бы отпустила его конечность, да будить не хочу – все же с того света вернулся, пусть отдохнет. Светлая челка свалилась на лоб и щекочет ему веки. Морщится, вот-вот проснется. Хочу убрать мешающие пряди, и останавливаюсь на середине движения. Ручонки мои загребущие остались худыми и синюшными, хорошо хоть трупные пятна сошли. Ну и пусть. Зато мой бро жив. Это… малая цена. Выкручусь, не в первый раз. И пусть я в заднице, но в душе моей царит покой. Я принимаю свою Судьбу.
Стив отрывает глаза, а я продолжаю задумчиво пялиться на его лицо. Надо как-то прервать тишину.
- Говорят, что у людей с холодными руками – горячее сердце. Но все это враки и заговор хладнокровных. Чтобы безнаказанно греться об тепленьких глупеньких людей. Спасибо тебе, бро. Возвращаю тебе твое добро. Хм, почти стихи.
Едва успеваю отпустить горячую ручищу, как меня сгребают в объятия знакомой хваткой питона, впечатывая в рубашку. Похоже я сейчас сама в клеточку стану.
- Аста… – и я начинаю чувствовать себя сдавленной жабой.
- Хе-е-е… у меня сейчас глаза тебе за спину упадут. Ну и силен же ты. – хриплю в широкое плечо.
- Я видел тебя там, рядом со мной. Сверху видел. А потом все стало как обычно. Это ты сделала?
- Обратно не верну, даже не проси. Может уже отпустишь меня?
- Нет. Вдруг опять попадешь в беду. – но хватка слабнет.
- Кто бы говорил, художник… – все не отпускает. – Меня не так и просто убить. Карл говорит, что мое тотемное животное – Живучий Таракан.
- О Карле я тоже хотел поговорить. – мышцы снова напрягаются. – Уже не в первый раз о нем слышу. Кто он?
- Он мой добрый старинный дружище, моя совесть и глас разума. – грустно улыбаюсь. – Ты очень похож на него. Вы оба – первые встреченные добрые разумные существа в новых Мирах. Когда-то давно он разделил со мной пищу и беседу. Как и ты. И душа у него сияющая, как у тебя. – хватит раскисать, Аста! – А потом он связался со мной и заразился сарказмом. Осторожно, Стив – это неизлечимо. – пытаюсь погрозить ему пальцем, а как? – Отпусти, мне уже неловко становится.
Садится рядом. Похоже у него опять краснеют уши. Это редкий экземпляр – нельзя его портить.
- Познакомишь нас? – и почему я снова слышу странный тон в его словах? Это что, ревность что ли? Мотылек, не лети на свет!
- А вот это сейчас и узнаем.
Поднимаюсь на тощие слабые ноги и пытаюсь шагнуть на Темный Путь. Ни-че-го. Как и предполагалось. Провожу по кровати, пытаясь уменьшить ее до микроскопических размеров и спрятать в пригоршне – пусто. Пытаюсь сквозь качку и голодную тошноту подойти к маленькой двери в стене. Недолго мне качалось – Стив поддержал меня за талию. Правильно, вежливо поданный локоть здесь не особо поможет. Прислоняю ладонь к двери, поворачиваю ручку. Опять ничего, не вижу родные стены цвета охры кучу хлама на вешалках. Зато нахожу душевую с санузлом. И с водой в водопроводе! Жадно пью драгоценную влагу, как алкаш халявную выпивку. И то хлеб.
- Нет, Стив. Я больше не могу ходить Темными Путями. И в Миры тоже. Я здесь застряла. – сжимает талию чуть крепче. – Жаль. Я так хотела вас познакомить.
- Я могу чем-нибудь помочь?
- Угу. – беру с раковины тюбик зубной пасты. – Хочу провести эксперимент, но сначала надо замазать камеру на потолке. Варианта два: подсаживаешь маленькую меня или мажешь сам. – его руки смешно дергаются от пластиковой тубы ко мне и обратно.
- Сам.
- Правильно, ты теперь большой парень.
После прошлой моей просьбы «провести эксперимент» в меня летели ветки и лошадиное седло. Если что-то пойдет не так, надеюсь, мой друг меня пожалеет и убьет быстро.
Белая мазь с ароматом ментола уверенно показывает шиш наблюдателям, а мы сидим друг напротив друга на койке – стулья в палату зажилили.