Удар. Боль.
Ради будущих жизней и сладкой ваты в парках аттракционов, где не будет войны.
Удар. Боль. Поддерживающий сгиб крыла за спиной.
Ради смеха детей и неумелых рисунков на холодильнике.
Удар. Боль. Поддерживающий сгиб крыла за спиной. Царапающий броню на груди драконий коготь.
Ради цели, благодаря которой я живу, ведь доктор Эрскин не просто так выбрал меня из многих. «Не идеальный солдат, а хороший человек». Который отрежет возможность будущим тиранам подмять под себя всю Вселенную. Ради будущего. Ради того, чтобы оно было светлым.
Удар. Боль. Съеживающееся драконье крыло и мягкая рука, что сначала чертит на груди руны, а потом убирает волосы со лба. И голос, что может как проклинать, так и пробуждать от смерти. И сквернословить в самые неподходящие моменты.
— Ну мать моя кошка!.. Это ж Вижен! Ебаться веником…
— Аста, не выражайся хотя бы еще полчаса, — принял сидячее положение и смахнул с колен сожженные остатки верхнего слоя формы. — Не думаю, что ситуация располагает к сквернословию. Тут где-то должен быть… Оу…
Она ошиблась — на выжженной земле стоял, скорее, брат Вижена. Похожие черты лица, похожие движения, когда он смотрел на свои руки и ноги. Но не андроид со страстью стать человеком. Он уже был им, когда ощупывал собственное тело и закрывал глаза, ощущая ветер. Глубоко вздохнул с облегчением — вот что сделал Творец всех планет Вселенной, а потом рассмеялся. И земля радовалась вместе с ним, закрывая сочной зеленой травой черные проплешины пожара и тела мертвых монстров. Золотые нити ластились к нему, как Пушок, который иногда трется о подставленные руки. Все миры ликуют, обнимая своего Создателя… который вдруг от души чихнул и с удовольствием почесал нос.
— Я снова живой! Странно, что я вас знаю, — прозвучал мощный и откликающийся в каждой пылинке голос, а Демиург вдруг по-человечески пригладил светлые волосы. — Может, вы чего-то хотите? Поверьте, мне не сложно вам помочь, ведь вы мне как дети. Хотя я принимал мало участия в вашей жизни… Но теперь я свободен ото всех цепей.
Какие знакомые слова… Я повторял их про себя снова и снова, пытаясь поймать нить воспоминаний, и от частичного погружения в память реальный мир стал восприниматься отстраненно. Излеченная Гамора и кружащий ее в диком танце Квилл кажутся лишь декорациями, как и стоящие поодаль от разговаривающих «братьев-Виженов» близнецы Максимофф и воительницы Ваканды с Т’Чаллой во главе. Не чувствую трепета, ведь всё это выглядит как-то… буднично. Наверное, из-за того, что я все еще контужен и вымотан, раз не могу выбросить из головы слова странного Демиурга.
— …я свободен ото всех цепей…
— Вранье. И хватит цитировать Альтрона, — местами закопченная Аста скособочившись села рядом и протянула флягу с бальзамом Кахара. — Абсолютной свободы не существует, пока ты жив. Всегда кому-нибудь чего-нибудь да должен. То десяток монет, то поджопник, то помереть во славу Императора… А некоторые так и после смерти остаются должниками, пока у них не заберут органы для пересадки.
— Опять твои шуточки про смерть и потрошение, — с глотком бальзама наконец пришло осознание, что все закончилось. Я передавал флягу обратно, когда заметил на ее правом запястье множество завязанных нитей, чьи исчезающие концы тянулись во все стороны. — Что это? А это? У тебя еще на лбу что-то нарисовано, — оттер пальцем копоть с кожи, над карими глазами и нахмуренными бровями проступил знакомый знак, похожий на руну Отал.
— Эрда. Это привязка к Земле — очень не хотелось улетать в другой Мир после смерти, если бы читаури до меня добрались. А на руке всякое-разное.
Знаки заключенных Договоров, данных клятв и обязательств. Некоторые из нитей шли ко мне, и я спрашивал о них, проводя пальцами по едва ощутимым струнам. Сейчас виден след любого колдовства, даже марево над разряженными ловушками вьется в воздухе. Жаль, что под рукой нет ни фотоаппарата, ни альбома с красками. Ничего, заманю Асту на парусную лодку, уеду с ней к необитаемым островам, и на пару недель забудем обо всем. Я буду рисовать, а Аста — рассказывать обо всем на свете, вплетая в легенды пошлые анекдоты и отмахиваясь от моих возражений — что-то должно оставаться неизменным. Но пока я могу сколько угодно бормотать ей на ухо разные глупости и гладить по спине. Из которой в районе лопаток торчит что-то длинное, гибкое и настолько холодное, что льдом ломит пальцы.
— С-с-с… Не дергай, мне неприятно, — пробурчала куда-то в шею и потерлась о мое плечо. — Ну хватит уже! Мне больно.
— Нам срочно нужно к Локи или в Ехо! — мельком бросил взгляд на спину девушки, где хребет обвивали толстые призрачные канаты, конец которых я только что нащупал. — Обычный врач здесь не справится, но магу это должно быть по плечу, — в который раз за этот длинный день захотел подхватить ее и бежать, но она только отпрыгнула, выставив уцелевшую руку.
— Не стоит, Стивен. Все в порядке — меня за эту веревочку в другие Миры выдергивают, — пятится назад, как от опасности. — Этого не убрать. Я уже пыталась, только плохо потом было, в новый Мир без отпуска провалилась и чуть сердца не лишилась. Это связь с работодателем, ничего более.
— Это рабство! Нельзя оставлять всё как есть!
— Еще как можно…
Аста пятилась все дальше, пока не столкнулась с Виженом или не-Виженом. Она нервно улыбнулась, когда бывший андроид представил ее своему «брату». Который вдруг протянул руку и коснулся ее лба.
— Ты не мое творение, но много сделала для моего освобождения и похожа на меня. Даже тем, что твоя душа тоже была повреждена, — голос Творца проникал в каждую частицу. — Чего ты хочешь?
— Не-не-не… — спряталась уже за Вижена и выглянула из-за спины бывшего андроида. — Спасибо большое, но у меня всё есть и мне всего хватает. Не надо мне благодарности от бессмертных.
Это шанс для меня и для той, что до сих пор не привыкла просить помощи, когда она необходима. Создатель и Альтрон схожи тем, что ненавидят цепи и неволю.
— Я прошу избавить Астрель от оков, — смело посмотрел в глаза, постоянно меняющие цвет и будто выворачивающие наизнанку. — Я хочу, чтобы у нее была возможность прожить хотя бы некоторое время спокойно. Без убийств или приказов. Просто жить, как с чистого листа. Я хочу для нее свободы.
— Да будет так, Стивен Грант Роджерс.
Я ожидал от Асты радости, но только не страха, когда золотые нити перекинулись с Демиурга на нее, испаряя прикосновениями оковы. «Канат» с хребта распался голубыми искрами, руна на лбу потухла, а множество нитей на запястье посерели и провисли как старая паутина, чтобы осыпаться песком.
— Не волнуйся. Теперь все будет хорошо, а Договоры можно заново заключить, — обнял за плечи жену, вокруг которой до сих пор вьется жидкое золото. — Все будет хорошо… Пойдем домой?
Я осторожно погладил ее прохладные пальцы и повел к самолету Черной Пантеры, когда она запнулась. А следом моя ладонь сжала пустоту.
— Черт… Дары бессмертных всегда с двойным дном. Стивен… Мне страшно…
Ее посеревшее лицо было наполнено ужасом, когда она перевела на меня взгляд с рассыпающейся прахом здоровой руки. Сияние изгибающихся линий разрушало ее, обращая в пепел локти и плечи, как того человека на руинах из ее воспоминаний. Я успел только прижать ее к себе и прикоснуться к щеке, когда живые карие глаза рассыпались на клочки серости и развеялись от порыва ветра. Ничего не осталось, только бездонная пустота в груди и запах перца с корицей на вакандских просторах саванны, где когда-то появилась, а сегодня исчезла танцующая Баст. И никто, кроме меня, этого не заметил, ведь все смотрели на ожившего Демиурга.
…И сжигая легкие крылья,
Растворяясь в большой суете,
Копошится дикая пчелка,
Ищет пищу и копит в себе…
Он убил ее. Уничтожил. Аста рассыпалась, как половина Вселенной в отмененной ветке реальности. Она отдала руку, чтобы всех спасти, а он ее убил!
— Сукин сын… — потемневший от разрушения оболочки Камней Бесконечности клинок с опасным шорохом вылетел из ножен, когда я бросился на тварь, которая с безмятежной улыбкой отправила мою жену на смерть. — Я убью тебя! — не успел опустить меч, как он мгновенно оказался рядом и перехватил руку.