«Бог, оставаясь замкнутым в себе, вместе с тем находится везде». Материальная вселенная вращается вокруг него, чтобы воспринять бога каждой своей частицей. «Нет ничего другого, кроме всеобщей природы вещей, которая и является богом»{332}, — заявляет Фичино. У Фичино «не бог растворяется в мире, а скорее мир заключен в боге. И однако, пусть еще иерархически понятое, единство мира и бога свидетельствует о принципиально иной по сравнению с ортодоксальным креационизмом диалектической картине мира, исходящей из признания глубочайшей внутренней взаимосвязи природы и бога»{333}.
Бог является воплощением блага, добра, красоты, которые он изливает на вращающееся вокруг него: душу, природу, материю. Это неразрывное целое, состоящее из бесчисленного множества частиц, проникнуто любовью. Враждебность духа и плоти исчезает.
Незримый свет бога служит источником света, пронизывающего вселенную и проявляющегося в красоте, любви, тепле, которое «ведет свое происхождение от света». «Душа, воспламененная любовью, тем ярче светит, тем глубже видит и ощущает тем большее блаженство, чем сильнее она пылает». Счастье людей заключается в отдаче себя тому, кто олицетворяет высшую красоту, и путем полной самоотдачи люди вновь обретают себя. «Солнце притягивает к себе цветы и листья, луна движет водами и Марс — ветрами… Так каждого притягивает то, что доставляет ему радость»{334}.
Высшее счастье заключается в мистическом созерцании бога и слиянии с ним. Тем не менее — и это также отличает Марсилио Фичино от средневековых богословов — наслаждение красотой земного мира не отрицается, а признается ступенью на пути к высшему счастью. «Красота есть некая прелесть, живая и духовная, влитая сияющим лучом бога сначала в ангела, затем в души людей, в форумы тел и звуки, которая посредством разума, зрения и слуха движет и услаждает наши души, услаждая, влечет, и, увлекая, воспламеняет горящей любовью»{335}. Любовь, которая познает красоту мира, занимает, по Фичино, огромное место в жизни людей. Именно она дает душе человеческой возможность и силу воспарить ввысь, «превращает душу в бога»{336}. Но душа питает любовь и к телу, о котором она повседневно заботится. С помощью естественного света душа взирает на себя и тело, посредством сверхъестественного света, побуждаемая любовью (которую Фичино называет «божественным безумием»), она созерцает высшие ступени иерархии мироздания.
Фичиновская картина мира необыкновенно поэтична. Она полна возвышенной красоты. Мир находится в непрерывном движении. Участник Платоновской академии — поэт Анджело Полициано прославляет Фичино за возрождение платоновской философии: «Марсилио Фичино, флорентиец, чья кифара намного успешнее, чем [кифара] фракийца Орфея, вернула к жизни подлинную Эвридику, а именно — мудрость Платона»{337}.