Плеть мы перевалили, и полет дракона вроде даже выправился. Но ненадолго. У него хватило сил мягко опустить сопротивленцев на землю, потом он попытался снова набрать высоту, но уже не выдержал, и мы врезались в холм.
Меня сбросило с дракона и отшвырнуло далеко в сторону. Я приземлилась на спину, на свой мешок. Видно, не зря я с ним так расставаться не хотела.
Золотой дракон лежал, распластав крылья, на склоне холма. Как в дурном сне, я бежала к нему, проваливаясь и спотыкаясь, а когда добежала, то поняла, что он холодный. Совсем холодный.
Что делать, Сестра-Хозяйка, что же делать? Как вернуть его? Зачем же я тогда освободила их, если ни к чему хорошему это не привело. Зачарованный сон лучше смерти, что же я наделала со своими глупыми проблемами, чужими ему заботами…
Но ведь драконы неуязвимы, где же эта хваленая неуязвимость? Выходит, они даже хрупче нас?
Я металась по склону холма, мысли метались в моей голове, и я ничегошеньки не могла придумать. Но совсем ничего не делать было невыносимо.
Я вспомнила прошедший день, слова дракона про то, что в Пуповине ему плохо, подбежала к раненому крылу и принялась отдирать кожаные заплатки. Они ведь тоже из Пуповины и пролежали там Медбрат знает сколько. Скомкала их, липкие от смолы, и выкинула прочь.
Села на склон холма, устроила край безжизненного крыла на коленях и опять, как тогда, сжала дыру в крыле ладонями. Хоть что-то, что я могу…
Я сидела так долго, потом меня нашел Нож.
— Значит, вот как обстоят дела, — мрачно сказал он, оглядывая нашу компанию. — Покажи мне его ранение, Пушистая Сестричка, разлепи ладошки.
— Не могу, к смоле прилипли, — не менее мрачно сказала я.
— И долго ты тут собираешься сидеть? Я пожала плечами.
— День, три, семь, двенадцать. Пока не пойму, что вот теперь действительно все.
— Это нереально, — сказал Нож. — Сейчас нас будут искать, не забывай.
— Пусть ищут, мне все равно. Вы уходите на юг. Это я его сюда притащила, мне и отвечать. Угрохала дракона — туда мне и дорога.
Нож пару раз обошел раскинувшего крылья золотого.
— Ты знаешь, чем они лечатся? — спросил, трогая другое крыло, он.
Я покачала головой.
— А сколько они живут? Я опять покачала головой.
— А как размножаются? И этого я не знала.
— Пушистая Сестричка, — искренне удивился Нож. — Да как же ты так умудрилась? Если бы у меня был знакомый дракон, я бы первым делом выяснил и эти вопросы, и кучу других.
— А вот так и умудрилась, — огрызнулась я. — Попробуй-ка выясни… Только начнешь что-нибудь спрашивать и сразу получаешь лекцию о том, какие они, драконы, бесподобные и какие мы, люди, примитивные, агрессивные и несъедобные. И самое обидное, что про нас он не врет. А теперь вот он, несокрушимый и бесподобный, лежит и не жужжит.
Нож только покачал головой.
— Ладно, тебя вижу пока не переубедить, значит, сиди. Я пойду за нашими — мы довольно далеко по человеческим меркам отсюда приземлились.
— Как там сестра? — виновато спросила я.
— В порядке. Давай договоримся так — раз уж мы попали в этот переплет, не разрывайся на две части. За Светлой я присмотрю, хотя иногда она куда несноснее дракона, — сказал Нож.
— Хорошо, — согласилась я. — Возвращайся поскорее. После ухода Ножа время снова остановилось.
Я вспоминала ущелье, танцующих над горами драконов, огнедышащую расщелину в горе, горячий источник, который тек около уступа.
Наверное, потому, что по склону холма свистел ветер, и я совсем заледенела, стала такой же холодной, как и дракон. Зуб на зуб не попадал.
Наконец пришли сопротивленцы и сразу все кругом ожило. Они разожгли внизу костер. Нож принес сестру на руках, он поднялся вместе с ней на склон холма и посадил ее рядом со мной.
— Ты совсем ледяная, — сказала сестра, обнимая меня. Она была горячей, может, болезненно горячей, а может, это я настолько остыла.
— Там у меня в мешке котелок есть, — сказала я. — Достаньте.
— Отлично, — обрадовался Нож. — Сейчас чего-нибудь горяченького сообразим.
Снять мешок я не могла — надо было бы разжать руки, поэтому он просто развязал его, не снимая с моей спины, и выгрузил оттуда все, что считал нужным.
— Ого! Да ты, Пушистая Сестричка, упакована лучше коренного жителя степей! — присвистнул он.
— Благодаря ценным советам нашего друга Ряхи, — пояснила я.
Нож ловко надул шкуру, подложил ее под нас, накинул нам на плечи мою овчинную куртку, и я почувствовала, что стала согреваться.
— Сидите, девочки, я сейчас. — Он взял котелок и флягу и пошел вниз, к костру, на ходу срывая какие-то жухлые прошлогодние травки.