Я рассказал, как мне повезло. В армии один офицер из нашей части три года был в служебной командировке в Японии и там легально обучался карате. Вернулся в часть в 1971 году, как раз тогда, когда там служил рядовым и я. Он ввел тренировки по карате в обязательную программу физподготовки. А после дембеля я уже сам собирал тайные группы сначала в Кустанае, потом в Москве. Получилось что у меня уже имелся почти семилетний каратешный навык к моменту нашей встречи с парнями в ватаге. В 1977 году я вдобавок к восточным единоборствам был мастером спорта по легкой атлетике. И одно другому очень помогало. Рассказ свой я сопровождал демонстрацией различных приемов, потом отдельно показал удары, блоки, подбивы, подсечки, воздействие на суставы рук и ног, броски, удушающие техники, способы переломов и вывихов у противника.
Всё это мужики попробовали испытать на себе с круглыми глазами и удивленными восклицаниями, которые в силу маминого воспитания культуры изложения мыслей, я здесь дословно приводить не буду.
В общем, задружили мы со всеми на основе карате прочно и тренировались каждый день, иногда по два раза. Утром и вечером. С Наилем мы через три дня стали заниматься отдельно. Он очень хотел года через два вернуться в Казань, найти дополнительную литературу по карате и открыть там секцию.
– А почему через два года именно?– спросил я. – Ты ещё столько времени хочешь торчать тут за копейки, без перспектив и радостей свободной жизни?
– Да мне пока нельзя в Казань. Надо подождать пока всё там утихнет. Тогда поеду.
Мы после тренировки сидели с ним возле воды, опустив в течение ноги, уставшие от скольжения по мягкому, но всё же песку. Умывались , отдыхали.
– Сбежал от кого-то?– спросил я.
– Не знаю я. Пусть считается, что струсил и сбежал. Я тебе расскажу коротко что там было и почему я тут. А ты сам думай – струсил я или просто глупую и несуразную беду от себя отвел.
Рассказ Наиля о несправедливости и безразличии «больших» людей к судьбам людей «маленьких».
Я в аэропорту работал техником на обслуге. Маленький аэропорт. Местные авиалинии. Кукурузники там, Ли-2, это «дугласы» контрибуционные, «яки» десятые и двенадцатые, санитарные. Два вертолета «МИ-1», маленькие. За пожарами следили. Ну, у нас, техников, работа вроде простая, но важная. Сел самолет, мы его втроем облизываем со всех сторон. Закрылки проверяем, тросики. Рули внешние, высотные и поворотные. Шасси смотрим на протечку амортизаторов и уровень давления в камерах. Потом заправляем бензином-керосином, маслом, а антиобледенителем только «дугласы». Они выше четырех километров летают. Потом колодки убираем и – лети птичка. Летуны сами так, для отвода глаз, обойдут потом самолет. Тут постучат, там подергают. Но не лезут в наши дела и мозги не забивают советами. Доверяют. У нас случай был, не в моей смене, правда. Второй пилот с АН-2 хвостовой закрылок слева подергал после нас и выдавил как-то один тросик из паза. Так и улетели. Им двести километров надо было покрыть до райцентра одного. Стали садиться, а машина вниз не идет и кренится. Хорошо командир грамотный был, тридцать лет летал. В войну отпорхал своё, живой остался. И потом на По-2 как сел в сорок седьмом, так и прирос к нему, пока Аннушки не прислали нам. А там разницы в конструкции почти никакой. И Поликарпов, и Антонов как договорились: сделали феноменально надежные и устойчивые бипланы. Представляешь, эта корова «аннушка» с вырубленным мотором планирует и садится мягко. Ну, конечно, когда все рули работают. А тут командир сообразил, что делать, молодец. Он крен оставил и движок загрузил до упора. Дал таким макаром круг над посадочной а потом ровно на неё вышел с круга-то и мотор вырубил. Машина тогда поплыла сама ровно, без крена к земле. Сели. Командир по рации связался с нашим портом и обматерил руководителя полетов. Гони, говорит, к едреней матери техников. Угробят они нас и пассажиров. Трос на руле высоты порвали, сволочи. Еле сели. Полетный пообещал, что всех уволит, конечно. Но второй пилот мужиком оказался. И раскололся командиру, что это он после нас дергал рули вверх-вниз. Тросик, видно, и выскочил. Командир сходу дал ему в челюсть. На том и поладили. Он еще раз связался с нашими, сказал, что техники пусть дальше работают. Это мы, мол, сами напортачили после вас.