-Ты что глухая? Совсем чокнулась, от горя то неизлечимого,- последнее слово она нарочно растянула, изобразив слезы. Парни рассмеялись. Карина улыбнулась, польщенная их вниманием. Я лишь закатила глаза, так и, продолжив игнорировать нависающею надо мной фурию.
-Так ты еще смеешь меня игнорировать!?- прокричала она, вложив эти слова столько искреннего удивления, будто даже сам Бог не вправе отказать ей, и только благодаря ей мы и живем
-Мерзкая, грязная тварь, - сказала она и пнула меня в бок. Я скривилась, усиленно подавив крик. Заметив мою боль, она кровожадно улыбнулась и пнула еще раз на этот раз сильней. Я скривилась, но продолжая усиленно дышать, подавила вырывающийся из груди крик. Я встала, в боку неприятно кольнуло. Карина была почти наголову выше меня, поэтому сейчас она смотрела на меня сверху вниз как кошка на мышку, при этом зло улыбаясь. В ее взгляде я прочитала: «Наконец-то соизволила обратить на меня внимание!»
-Что ты мне скажешь, сопля? Может, убежишь, ища защиты у воспитателей!? Ведь твои предки сдохли. Или ты и меня убьёшь, как их?- усмехнулась она, -Что так достали что ты решила их прирезать, лишь бы не лезли!?
Внутри все кипело, я из последних сил сдерживала рвущуюся наружу ярость. Я прикусила губу, чтобы не нагрубить в ответ. Карина же приняла это за то, будто я сейчас расплачусь.
-Давай, реви. Теперь ты понимаешь, что тебе никто не поможет, не надо было резать своих тупых предков, - она победно усмехнулась и уже отвернулась, возвращаясь обратно к парням на поле, забыв про мяч. Гордо подняв голову, она шла, как по красной дорожке в окружении фотографов. А парни восхищенно кивали как болванчики. Некоторые даже хлопали.
Это стало последней каплей. Злость завладела разумом, перед глазами встала пелена, внутри всполохнул неукротимый огонь ярости. Я потеряла контроль. В следующие секунды я, схватив её за волосы, повалила на землю. Она вскрикнула. Я резко прижала ее головой к земле. В моих глазах полыхал огонь, в ее же ужас. Я зло улыбнулась и навалилась на нее, перекрывая любые попытки к освобождению. Никто не ринулся ей помогать, даже ее парень стоял и смотрел на нас с предвкушением, ожидая битвы. В голове возникли ее слова, и больше я уже ничего не соображала. Лишь била ее руками в лицо. Кровь брызнула во все стороны, я поморщилась, но не остановилась. Ее лицо превратилось в кровавое месиво. Я чувствовала удовлетворенность и наслаждалась каждым своим ударом. Потом меня оттащили воспитатели и охранник. Я напоследок успела ударить ее ногой в живот, потом почувствовала резкую боль в плече. Туман встал перед глазами, и я потеряла сознание.
Очнулась я в странной комнате, одна, на окнах были решетки, а дверь была закрыта на засов. Я не понимала что происходит, где я нахожусь. Но посмотрев на руки, вспомнила, сбитые в кровь костяшки пальцев напомнили мне о драке, вернули память. Так я оказалась в психушке. Каждый день ко мне приходили врачи и медсестры, приносили еду, ставили капельницы иногда оставались и задавали вопросы. Я старалась отвечать спокойно непринужденно, но врача это настораживало и поэтому возле двери всегда стояли санитары, а шприц с успокоительным, он не выпускал из рук. Мне это ситуация казалась забавной, взрослый дядька боится маленькую девочку. Но по его виду я поняла, что он не опытный и видимо еще не привык к очевидным вещам, к сумасшедшим. Из палаты мне запрещалось выходить, но смотря в окно, я видела, что не на всех окнах были решетки. Однажды я спросила медсестру, почему? Оказалась эта крыло исключительно для буйных, опасных пациентов, и то, что я еще ребенок их не остановило, заселяя они меня сюда, когда услышали, с каким наслаждением я наносила удары.
Постоянное нахождение в четырех стенах без возможности выйти угнетало, ко всему добавляла еще больничная обстановка. Я потихоньку сходила с ума, сойти с ума в психушке, какая ирония. Больше всего напрягали царапины, покрывавшие стены и дверь палаты. Человеческие. Я чувствовала себя в ловушке наедине со зверем, коем в кой- то степени сама и являлась.
Через несколько дней мне разрешили выходить, но только в сопровождение. Сначала я наивно думала, что они боятся нового всплеска ярости, но потом поняла что это не так. Эти глаза, пустые, мертвые до сих пор мерещатся мне в темноте. Люди с опущенными руками, свисающей кожей и медленной походкой, походили на актеров в ужастике. Крики и стоны звучат в голове, не переставая, скрежет в дверь, теперь кажется, что ко мне постоянно скребутся. Я еще больше отстранилась от общества, спрятавшись в палате.