Саша бросал на меня злые взгляды, но попыток подойти больше не предпринимал. Губа у него больше моего распухла. Я победно улыбалась.
Каждый день мне подбрасывали записки, с близким: «Тебе не жить» и тому подобным. Оставшуюся у меня одежду беспощадно искромсали, отчего она превратилась в лохмотья. Я долго плакала, склонившись над истрепанными тряпками, мне их мама покупала. Они забрали у меня единственный кусочек родного дома. Этого я стерпеть не могла. Теперь я отвечала, наплевав на все свои принципы. Им наконец-то удалось насадить меня на крючок. Жестокость порождает жестокость.
Через несколько дне меня навестила Ника, и ошалела, увидев, во что я превратилась. Воспитатели наперебой рассказывали о моих проступках, думая, что она хочет меня удочерить, предостерегали. Я скривилась, на душе стало мерзко. Но Ника даже дослушивать не стала, пройдя сквозь воспитателей, она направилась ко мне и крепко обняла. Как никто до этого. Я расплакалась. Она тоже.
-Я готова заняться бумагами на ее удочерение, - твердо сказала Ника, выпуская меня из объятий. У меня ноги подкосились от удивления вперемешку с волнением.
-Ника…- прошептала я.
Она повернулась, нежно взяла мои руки и посмотрела в глаза.
-Ничего не говори. Только ответь,- пауза и взгляд с надеждой, -Ты не против?
Я не смогла ничего сказать, только замотала головой. Девушка облегченно улыбнулась и еще крепче, чем тогда прижала меня к себе. Глаза стали влажными. Мы сидели на полу в обнимку и беззвучно плакали, от радости. Воспитатели молчали. Я никогда после смерти родителей не чувствовала себя настолько счастливой. Наконец-то после долгого дождя в моей жизни появилась радуга.
Конец