— Ничего не делай, малышка. Он сам найдёт тебя, когда заметит. Ты очень красивая, чтобы оставаться в стороне его внимания, — губы Кирилла растягиваются в улыбке, и он кивает в сторону здания. — Пошли давай, воздыхательница.
Кирилл такой Кирилл. Они дружат с самого детства, потому что их мамы дружат со своих студенческих лет. Сеня серьёзно считала Кирилла своим лучшим другом и старшим братом, который изредка давал нравоучительные советы касательно взросления.
Для них норма спать в одной кровати, обнявшись, или же сплетаться конечностями, хотя по утру смотрят друг на друга, желая высказать, что спать было довольно-таки неприятно, потому что тяжёлое тело Кирилла навалилось на Сеню почти целиком.
Он старше на пять лет, так что Есения застала тот период, когда из смазливого парнишки он превратился в мужчину. Когда на его подбородке и скулах появилась аккуратная щетина, высмеяла его и сказала, что выглядит это не совсем уж и брутально, как пишут в некоторых книгам и показывают в фильмах.
Кирилл был тем самым парнем, за которым ходил табун просящих девок. Их неуместный и временами мерзкий флирт был настолько раздражающим, что Сеня не выдерживала и старалась держаться подальше от лучшего друга, чтобы не стать свидетельницей чересчур откровенного разговора.
И всё же, порой становилась, отчего было неприятно, даже мерзко! Она никогда не пыталась специально подслушать. Всё получалось само собой. От этого было нелегче.
Он знал о ней всё, вплоть до месячного цикла, поэтому в эти дни был старательно любезен и обходителен, чтобы не нарваться на неприятности и склоки.
И даже знал, что в ящике с бельём лежит всё, от чересчур детских трусиков с рисунком до развратных стринг.
Ответит на каждый вопрос о ней, если кто-то решится поспорить, что он не знает о ней столько, сколько Сеня знает сама.
Их дружба исключительно платоническая, завязанная матерями совершенно случайно и оставшаяся на долгую жизнь. Она никогда не сможет вычеркнуть из жизни Кирилла, потому что слишком дорог и важен, чтобы просто так или по глупости лишаться хорошего человека.
У него тяжёлый характер. Слишком самоуверен в своём превосходстве над остальными. Глаза с зелёными радужками всегда излучают лишь холод и отчуждение, но лишь изредка позволяет себе быть более радостным, когда вместе проводят время. Твердолобый, со своими жизненными устоями и позициями, которые выстроились благодаря закалённому и строгому воспитанию.
Единственное, он был слишком открыт для знакомства с противоположным полом. Его самые долгие отношения длились полгода. И причиной расставания являлась Сеня, к которой вечно ревновали. Как бы глупо не звучало, но Кирилл действительно ставит Панову выше девиц. И их это по-злому бесило.
Как только входят в главный корпус, Дубровский останавливается, окидывая девочку взглядом. Из-под распахнутого пальто торчит чопорная одежда, которая вполне уместно смотрится на худом теле.
Он привык к тому, что Панова любит классику. Неизменную, нестареющую классику. Особенно ей нравится спокойная цветовая гамма и отсутствие вычурных деталей: рисунки, блёстки, колокольчики… и всё другое.
— Ладно, малая, — Кирилл равняется с ней, всматриваясь в тёплые глаза. — За тобой заехать вечером?
— Разве у тебя нет очередного свидания с мисс-я-крутая? — дразнит Сеня, улыбаясь.
Если бы он хорошо не знал подругу, подумал бы, что она ревнует.
— Нет, — отвечает с лёгкостью, разворачиваясь, чтобы уйти.
— Тогда можешь заехать, но учти, что нужно приехать без опозданий, — она тянет его за рукав, призывая повернуться. Кирилл останавливается, оборачиваясь, и вопросительно смотрит на подругу. — Мама попросила.
Кирилл смотрит на розоватые щёчки и готов расплыться в улыбке, потому что в карих глазках мелькает немой приказ, который не подлежит обсуждению.
— Ладно. Будь готова к половине седьмого.
Он уходит по коридору, пока не сворачивает в дверь, ведущую к лестнице. Сеня провожает его взглядом, тяжело выдыхая. Их дружба дала маленькую трещину, словно распоротая по шву ткань. И она не понимает, в какой момент это случилось.
Сеня спешно добирается до аудитории. Стаскивает на ходу пальто, аккуратно перехватывая рукой, чтобы преподаватель не начал ворчать, что гардероб работает и стоит сдавать вещи туда, чтобы они не мешали.
Садится за длинную парту со скамьёй, приветливо улыбаясь Даше, которая отрывается от телефона и тянется, ласково прижимаясь губами к щеке.
— Ты не поверишь, что я услышала от нашего Ромео, пока Ильич открывал дверь, — загадочно воркует подруга, доставая из сумки тетрадку.