Удивительным было то, что стена и постройки сложены не из каменных блоков, как в окрестностях Куско, а из глиняных. И хотя глина не обожжённая, блоки настолько прочны, что, несмотря на обилие осадков, выдержали пятивековое испытание. Похоже, что когда замешивали глину для блоков, в неё что-то добавляли.
Дальше ущелье резко сужалось, а сам водораздельный перевал Ла Райя (4 300 м.) был укрыт туманом, вернее, застрявшей на нём тучей. Не доехав пары километров до него, водитель остановил машину и попросил нас выйти. У меня мелькнула мысль: «Двигатель перегрелся, как бы не пришлось до водораздела пешком топать». Но ошибся. Водитель повёл нас сквозь лохмотья тумана к пешеходному мостику, перекинутому через бурный горный поток. Когда мы оказались на противоположной стороне, он торжественно объявил:
– Амиго, поздравляю! – Сейчас вы перешли Амазонку. Тут она зовётся Урубамба, ниже – Укаяли, и только после слияния с рекой Мараньон – Амазонка.
Ничего себе! За десять секунд пересекли величайшую реку планеты! Сравнивать Амазонку с другими водными артериями – это всё равно, что сравнивать анаконду с ужом – столь несопоставимы весовые категории. Эта громадина несёт в океан 20% всей пресной воды* земного шара! Её имперский характер проявляется даже у истока: сквозь неумолчный шум пенистого потока слышно, как вода со скрежетом тащит по дну валуны.
*Количество годовых осадков в бассейне Амазонки в результате вырубки лесов упало с
889 мм в 1920-х годах до 380 мм в наше время.
Удовлетворённый произведённым впечатлением, водитель рассказал, что в боковом ущелье есть пещера. С её сводов свисают сосульки сталактитов всевозможных оттенков. Навстречу им растут сталагмиты. В подземных гротах текут ручьи. Обследовавшие её спелеологи, в одном из ответвлений упёрлись в огромную плиту. Она была такой гладкой, что ни у кого не было сомнений в искусственности её происхождения.
Вот ещё одна, ожидающая своих исследователей, тайна.
Как только преодолели водораздел, туман исчез. Ущелье разошлось широким раструбом, и нашим взорам открылось просторное, открытое всем ветрам, высокогорное плато – Альтиплано.
Горы здесь намного мельче, а контуры помягче. Воздух настолько прозрачный, что трудно оценить, какое на самом деле до них расстояние. Деревья исчезли. В долинах луга с тучным разнотравьем и отарами овец, стадами мосластых коров. На склонах табунки альпак, пасущихся под присмотром одного-двух гаучо. У дороги небольшие, в пять-десять дворов, деревушки. Дома, сложенные из коричневых саманных кирпичей, узкие, двухэтажные с крохотными двориками, закрытыми от посторонних глаз высокой глинобитной стеной. Крыши железные либо черепичные. У самых бедных – из почерневшей соломы. Но даже у них туалеты тщательно покрашены, сзади непременно вытяжная труба. Часть домов пустует: города – ненасытные пылесосы – из года в год высасывают народ из деревень.
Террасных полей, как в каньоне Колка и среднем течении Урубамбы, здесь нет. Долина настолько размашиста, что не нужно лепиться по склонам. Тем не менее, земельные наделы и тут невелики: 10–20 соток. Встречаются и крупные коллективные хозяйства: несколько длинных коровников, просторные загоны, поодаль пара улиц.
Через час медленно пробираемся сквозь весёлый, шумный, забитый мужчинами в ярких головных уборах и женщинами в цветастых юбках, город беспошлинной торговли Хулиака. Он производил впечатление огромного муравейника, кишащего торговцами. При этом на одного покупателя приходится не меньше двадцати продавцов! Наш микроавтобус с большим трудом протискивается по запруженным улицам. На одном повороте даже пришлось встать: ждали, пока хозяева переместят свои развалы и прилавки поближе к стене дома.
Сотни убогих лачуг на окраине Хулиаки несколько подпортила ощущение праздника. Возле них чадят печи для обжига кирпичей. Работают семьями. Одни месят ногами глину, другие закладывают её в формы, третьи на носилках носят к печи. Готовый кирпич выкладывают на поддоны прямо у дороги – подъезжай и грузи. Удобно!
В Пуно въехали при быстро сгущающихся сумерках. Город широкой подковой покрывал крутые берега одного из заливов озера Титикака. По местным преданиям, творец Виракоча – верховное божество инков, именно из него выловил Солнце и Луну.
Поселились в хостеле «Империал». Несмотря на поздний час, на улице кипела торговля овощами, фруктами, сувенирами, напитками. Продавцы – только женщины, все в национальных одеждах. Здесь головные уборы другие – крохотные чёрные шляпки из фетра. Точь-в-точь, как у Чарли Чаплина. Непонятно только, как они держатся на самой макушке. Женщины (это типично для всей Южной Америки) крупные, с грубыми, мужеподобными лицами, суровым взглядом. Лишь молоденькие девчата изящны и привлекательны. Невольно задаёшься вопросом: «Отчего с женщинами происходят такие метаморфозы?» Может, причиной тому высокогорье? Высота всё же приличная – 4 000 метров!