Городские кварталы поднимаются по береговому склону с отметки в 3 810 метров до отметки 4 150 метров. И хотя мой организм уже адаптирован к высокогорью, всё равно, как только начинается подъём, так сразу учащается пульс, появляется одышка.
В последние годы Пуно приобрёл известность как фольклорный центр Перу. В дни национальных праздников в него съезжаются тысячи туристов со всего мира, и город превращается в сталицу веселья, старинных песен и народных танцев.
Утром 15 марта отправились на стареньком катере в двухдневное путешествие по перуанской части Титикака, являющегося самым высокогорным судоходным озером на нашей планете. Да и размеры у него нешуточные: при ширине в 65 километров озеро вытянулось почти на 200 километров.
Среди пассажиров катера выделялся активностью и громоподобным голосом здоровенный финн. Он странствует по странам Южной Америки уже третий месяц (оказывается, в Финляндии отпуск может быть три месяца, из них полтора оплачиваемые). Чем дальше отплывали от берега, тем чище становилась вода. Окунул руку – холодновата, не выше 12 градусов. Вскоре показались рукотворные дрейфующие острова индейцев племени Урос.
С незапамятных времён они спасались на них от набегов враждебных племён, а впоследствии и конкистадоров. Так и живут, не меняя уклада жизни. Для укрепления и расширения площади острова они периодически вяжут в снопы стебли тростника тотора и укладывают его в истончившиеся места. Из туго связанных пучков изготовляют каноэ для рыбалки и катамараны для «выхода в свет». Возводят хижины, плетут циновки, занавески, мастерят игрушки. Ловят и сушат на вешалах рыбу (в основном озёрную форель), охотятся на водоплавающих птиц, разводят морских свинок.
Угроза нападения давно канула в лету, но на материк никто не переселяется – на плавучих островах им привычней. Благодаря постоянно добавляемым пучкам тростника острова не только разрослись вширь, но и отяжелели, стали малоподвижными. Сейчас на озере около сорока таких дрейфующих платформ. На самых крупных имеются школы, магазины, музеи. К «берегам» пришвартовано с десяток лодок. В их числе катамараны с носами, украшенными грозно оскаленными головами пум. Они очень похожи на те, что были сплетены здесь же для экспедиций Тура Хейердала «Ра-1» и «Ра-2».
Остров, на который нас высадили, слегка покачивало. Из-за этого, то там, то здесь что-то поскрипывало, похлюпывало, напоминая гостям: осторожно, под вами десятки метров воды!
Завидев нас, обитатели деревни высыпали из тростниковых жилищ, похожих по форме на эвенкийские чумы, и, пританцовывая, запели. Следом из «дверных» проёмов выползли сопливые карапузы. Пока мы «гуляли» в сопровождении гида по мягкой и пружинистой «улице», осторожно обходя места, где проступала вода, полноватые, но при этом сноровистые женщины накрыли незатейливый стол: заваренный из листьев коки чай и маисовые булочки.
После бодрящего чаепития покатались на огромной тростниковой лодке. Мы с Эмилем даже немного поработали вёслами. За все эти удовольствия каждый заплатил по 10$.
Попрощавшись с гостеприимными аборигенами, вернулись на катер и «запрыгали» по белопенным гребням к центру озера – туда, где возвышался каменистый остров Амантани. Разгулявшиеся на просторе волны становились всё круче. Это щекотало нервы – как ни как под нами сотни метров воды.
Напряжение спало, лишь когда зашли в овальную бухточку и причалили к каменному пирсу, упирающемуся в пологий склон с разбросанными по нему в беспорядке домами. (Противоположный, крутой и скалистый, для жизни не пригоден). В бухточке было спокойно. Лишь мерно накатывающие волны неутомимо шлифовали прибрежную гальку.
Амантани – остров небольшой: четыре на три километра. Между построек компактные рощицы, состоящие из нескольких громадных деревьев. То, что местные жители сохранили их, вызывает уважение. Зимой здесь по несколько месяцев держится минусовая температура, и воздержаться от соблазна поживиться дровами – это подвиг, говорящий о почтительном отношении к среде обитания и высокой культуре островитян.
В деревне пять сельскохозяйственных коммун по 50 человек в каждой. Её члены занимаются выращиванием бобов, ячменя, картофеля, маиса на принадлежащих им крошечных террасах.