Гривастый, похожий на матёрого зверя, староста «раздал» нас по семьям и отметил в журнале счастливчиков: следит за тем, чтобы в течение сезона каждый двор принял равное число постояльцев. Для селян приём туристов даёт ощутимую прибавку к скудному семейному бюджету.
Узнав, что мы русские, островитяне заулыбались и стали поглядывать на нас с повышенным интересом. Кто посмелее, подошли ближе – гости из России здесь редкость. Вообще, следует отметить, что в Южной Америке к россиянам повсеместно относятся с симпатией. Нашу страну здесь по-прежнему воспринимают как противовес янки, к которым у латиноамериканцев стойкая неприязнь.
После того как мы с Эмилем внесли в кассу общины по 20 солей (в сумме это составляет 400 рублей), староста подвёл нас к невысокому, с мягкой, застенчивой улыбкой на лице индейцу:
– Его зовут Валерио. Идите за ним.
Всё время, пока поднимались по каменистой тропе к его двухэтажному П-образному дому, наши рюкзаки несли жена Валерио и её сестра – таковы местные обычаи. Кстати, глядя на них, нельзя было сказать, что поклажа им в тягость. Валерио же всем встречным с гордостью объявлял: «Русиан, русиан!» Люди притормаживали и с таким любопытством оглядывали нас, что я невольно стал проверять: всё ли у меня застёгнуто.
Улиц и дорог в селении нет. Только широкие тропы между каменными стенками-заборчиками, обрамляющими бессистемно стоящие дома и примыкающие к ним хозяйственные постройки с огородами. Время на этом острове словно остановилось. Здесь не знают не только машин, но и велосипедов.
Встретила и провела нас в приготовленную комнату на втором этаже мать Валерио – суровая, черноволосая, несмотря на преклонный возраст, индианка. За всё время, что мы прожили у Валерио, мы так и не услышали ни от неё, ни от её улыбчивой снохи ни единого слова.
Обедать нас пригласили в маленькую кухоньку с глиняным полом и крохотной, очень экономичной в плане потребления дров печуркой из обожжённой глины. Три полешка в ней, благодаря слабенькой тяге, чуть горели, правильнее будет сказать – тлели, но жар давали настолько сильный, что на плите всё кипело и шкворчало.
Подали суп (слава богу, индейцы, как и россияне, не могут жить без него). Потом – рагу из картофеля, помидоров, огурцов, заправленное жареным сыром. Очень вкусно и сытно. Кстати, огурцы здесь срывают, когда они достигают максимальных размеров, а жёсткую, пожелтевшую кожуру перед употреблением срезают, как у картошки.
На улице довольно жарко, а в доме прохладно. После трапезы прилегли на топчаны отдохнуть. Через открытое окно была видна поблёскивающая на солнце водная гладь Титикаки, упирающаяся на горизонте в синие в белоснежных шапках зубцы гор. В комнату то и дело залетал ласковый ветерок. Тишина, покой. Вокруг дома цветы: герань вперемешку с белой и розовой гортензией. За ними небольшой участок с колосящимся ячменём, справа – роща высоченных эвкалиптов и семейка унизанных острыми иглами кактусов.
Эта патриархальная и вместе с тем экзотическая картина расслабляла. От накатившего умиротворения я задремал, как вдруг соседский ишак зашёлся в истерических воплях и разрушил царившую благодать. Эх, до чего ж бестактное животное!
К 16 часам все приехавшие на катере собрались на центральной площади у сельского фонтанчика (!) с памятником индейскому вождю (!). Пока поджидали застрявшего в сувенирной лавке финна, послушали песни в исполнении местных музыкантов. Когда скандинав, наконец, появился, староста повёл нас по тропе наверх. Остров Амантани гористый и имеет несколько вершин. Самая высокая Пача-Мама, чуть ниже – Пача-Тата (Земля-Отец), остальные – их сыновья.
Тропа проходила мимо баскетбольной площадки, окружённой несколькими рядами болельщиков в национальных одеждах. На игру они реагировали весьма сдержанно: вздыхали или молча улыбались. Лишь самые эмоциональные били себя кулаком в грудь.
Как только вышли из деревни, крутизна тропы резко возросла. Каждый шаг давался с трудом. Я то и дело останавливался, чтобы восстановить силы – высота-то 4 000 метров! Но в какой-то неуловимый момент (кажется, после того как миновал каменную арку над тропой) из неведомых источников в меня влились силы, и я пошёл, с каждым шагом наращивая скорость. Очень приятное, надо сказать, состояние. В такие минуты кажется, что тебе всё по плечу.
На вершину поднялся с большим отрывом от остальных. Здесь нас поджидали женщины с толстыми чёрными косами, свёрнутыми на голове в кольца. Они сидели прямо на траве, обложившись грудами вязаных изделий, и смотрели на меня с такой мольбой, что я купил всем трём дочерям белые, с коричневым орнаментом кофты из нежной шерсти альпак.