Так что ужинать пришлось без «вида на море с лунной дорожкой», зато нам повезло с официантом – им оказался симпатичный и суперэрудированный молодой человек. От него мы узнали, что Боливия до 1824 года входила в состав Перу. После разгрома испанских колониальных войск борцами за независимость под предводительством Боливара и Сукре страна была разделена на две части, образовавшие новые государства: собственно Перу и новое – Боливию. Здесь, как и в восточной части Перу, большинство населения – индейцы (60%), уклад жизни которых не изменило даже 300-летнее испанское владычество. В Андах живут кечуа, а в окрестностях Титикака – аймары. Все они говорят на языке предков.
Утром спустились к бухте, сплошь забитой лодками, яхтами, и на скоростном катере помчались к острову Солнца. Его контур на карте действительно напоминает солнце: от центрального «ядра» во все стороны расходятся, причудливо извиваясь, узкие щупальца.
Высота острова около трёхсот метров. На восточном побережье в небольших бухтах приютились три деревушки. Проскочив мимо первых двух, высадились в последней. Зернистый песок, раскалённый высоко стоящим солнцем, флегматично окатывали мягкие кулачки волн. У домов усердно рылись в пыли куры. На отполированном штанами бревне о чём-то лениво беседовали загорелые белоголовые старики. Тишина и покой царили вокруг. Проводник повёл нас по каменистой тропе на вершину холма – к руинам древней цитадели.
От открывавшихся нам красот мы то и дело ахали: до того живописны были скалистые берега, украшенные мазками сочной зелени; прозрачные бухты с изумрудной водой, сквозь которую отчётливо видны каменные глыбы и тёмные поля водорослей; отражающиеся в зеркальной глади озера высоченные отроги с серебристой насечкой ледников.
В этом месте озеро Титикака чем-то похоже на Байкал в летнюю пору – такое же суровое, могучее, величественное! А бухты напомнили побережье Японского моря на севере Приморского края.
Здешние руины после Мача-Пикчу и Ольянтайтамбо не произвели впечатления – намного скромней. Отдохнув на каменных скамейках, стоящих вокруг стола из гранитного монолита, спустились к пристани и на катере вернулись к первой овальной бухте с крутым, изрезанным мощными скальными выходами, склоном. На нём, в тени деревьев, лепились глинобитные хижины.
К самой высокой точке острова мы с Эмилем карабкались между крошечных земельных наделов вместе с индейцами, несущими мешки с цементом. На вершине стоял внушительный крест, поодаль руины инкских построек из камня. На них строители вели реставрационные работы. Индейцы сюда и несли цемент. Отсняв на видео панораму озера Титикака, обрамлённого заснеженными горами, особенно высокими на юго-востоке, где, судя по карте, находится главный город Боливии – Ла-Пас, сфотографировались с флагами России и Башкирии.
Ночевали в крытой соломой хижине за 20 боливиан (80 рублей!) на двоих. Чуть в стороне, прямо на краю отвесного обрыва, душ с чёрным баком на крыше и туалет, в котором через «очко» можно лицезреть, плещущееся далеко внизу, воду.
На ужин черноокая хозяйка приготовила местную форель с зеленью и подала её с бутылкой холодного боливийского вина. Яркие звёзды на аспидном бархате, едва заметная зыбь на глади озера, лёгкий ветерок, терпкое вино – что ещё надо для счастья? Ложусь в прекрасном настроении: ещё бы – буду спать на берегу одного из самых известных озёр на планете.
Весь следующий день, отключившись от всех забот, продолжали упиваться окружающими нас красотами и царящим покоем. Слушали шёпот мерно накатывающих на берег волн: казалось, что это шелестит уходящее в никуда Время. Любовались парящими в ультрамариновом солнцевороте полупрозрачными перистыми облаками, сплетёнными из пучков тростника парусниками, оставляющими за собой, широко расходящиеся по водной глади «усы». Представляли, как на таком же судне плыла к острову Пасхи вместе с нашим незабвенным Юрием Сенкевичем команда Тура Хейердала.
Я то загорал, то купался: пекло так, что холодная вода Титикаки казалась благом. В голове навязчиво вертелось «Над островом Солнца – слепящее солнце». В общем, было хорошо как никогда!
Час расплаты за беспечность настал вечером, когда моё тело покрылось такими крупными водянистыми волдырями, что в последующие двое суток меня не покидало ощущение, будто живот и спину поливают кипящим маслом. (Мудрый Эмиль избежал этой пытки, поскольку наслаждался видами природы, сидя в тенёчке.) Что на это сказать? Наверное, больше всего подойдёт поговорка «Дуракам закон не писан!» Знал же, что на высоте 4 000 метров ультрафиолета – бездна! Так нет – надо обязательно убедиться в этом на собственной шкуре.