Проводник достал из расщелины пластиковую бутылку, выудил из неё одну из вложенных записок, взамен затолкал листочек с нашими координатами. Из текста добытого послания явствовало, что его оставили два немца и один австриец. Когда мы вернёмся домой, то обязательно должны будем связаться с ними по Интернету: такова традиция.
Открывшиеся перед нами кряжи завораживали своей мощью. Они отличались не только по цвету, но и по форме. Тут были и одиночные вздыбленные исполины в боярских шапках облаков, подпираемых застывшими потоками лавы, и величественные цепи, украшенные прожилками снега, лентами глетчеров, и дугообразные гряды ледниковых морен, и гигантские языки осыпей, перегораживающие ущелья. Над всем этим – бесконечно глубокий, чисто выметенный ультрамариновый свод. Вокруг такая тишина и такой простор, что начинаешь ощущать себя невесомой пылинкой. От грандиозности и мощи убегавших за горизонт хребтов перехватывало дух. Боже, я никто в сонмище этих великанов!
Туповерхая громада Аконкагуа с этого места просматривается особенно хорошо. Отчётливо видно как ветер крутит вокруг неё снежные паруса. А здесь, на Бонете – штиль. Ветерок лишь временами просыпается и слегка шевелит волосы. Тёмно-коричневые, будто загорелые, близлежащие вершины, прогретые полуденным солнцем, умиротворённо покачиваются в текучем мареве. Трудно представить, но несколько дней назад, здесь, на высоте 5000 метров, свирепствовал мороз, и о скалы билась колючая позёмка. Природа полна контрастов! Высокая зубчатая цепь, подпирающая небо на западе, отделяла Аргентину от Чили.
Западный склон Бонете обрывается вертикальной шестисотметровой стеной. Вниз лучше не смотреть: сразу хочется покрепче во что-нибудь вцепиться.
Царящую вокруг тишину лишь изредка тревожит гул сходящих с изголовья каньона небольших лавин и… сопение слегка простывшего Эмиля. Мне вдруг сделалось так хорошо, что я, обласканный теплыми лучами солнца, лёг на широкий уступ и с наслаждением раскинул руки. Сознание затуманило сладкое головокружение…
Сколько времени прошло? И есть ли оно, это время? Лежу, растворяясь в чистых, процеженных тишиной звуках… И не хочется вспоминать, что где-то существует иной мир, в котором кипит придуманная человеком жизнь, похожая на бесконечную, утомительную гонку.
Тогда мы не знали, что это, пребывающее в неге и свете место через несколько дней накроет затяжная волна непогоды, а жесточайший ветер поднимет на Аконкагуа Белый Шторм, и нам на предвершине придётся буквально бороться за выживание.
Сейчас же, наслаждаясь окружающим величием, я с благодарностью вспоминал свою Танюшу. Эта умная и красивая женщина за сорок лет супружества не только ни разу не упрекнула меня за регулярные, порой многомесячные отлучки, сопровождавшиеся ощутимой брешью в семейном бюджете, а наоборот, понимая, насколько это важно для меня, всячески поддерживала и отстаивала перед родственниками моё право делать то, что просит душа.
Некоторые говорят: «Камиль, ты герой!» Отнюдь! Герой не я, герой – моя жена! Когда я уезжаю в горы за новой порцией адреналина и удовольствия, именно на её плечи ложатся все семейные и производственные заботы: и за престарелыми родителями надо ухаживать, и с внуками понянчиться, и детям где советом, где делом помочь, и с проблемами на предприятии разобраться. И ещё при этом оставаться для меня самой желанной и красивой!
От этих размышлений отвлёк треск и последовавший за ним грохот. Поворачиваю голову – ко дну ущелья, вздымая клубы снега, скользит огромный кусок льда, оторвавшийся от глетчера.
Спускаться было полегче. На полпути, у ручья с чистейшей водой, устроили привал. Утром он был худосочным и наполовину затянутым льдом – мы его просто перешагнули. Сейчас же, чтобы перебраться на другой берег, пришлось прыгать по камням, возвышающимся над пенистыми бурунами.
Раздевшись по пояс, освежились студёной водой, попили чай и в прекрасном настроении зашагали по пологому скату в лагерь. Вскоре дорогу перегородил ещё более мощный поток, накрывший настил подвесного мостика почти полуметровым слоем воды – сегодня так припекает, что глетчеры таят прямо на глазах. Туго натянутые тросы вибрировали от напора беснующегося потока. Было страшно, но сидеть до ночи, дожидаясь, когда вода спадёт, не хотелось.
В лагерь вошли на исходе дня. Снег в лучах заходящего солнца казался всё более красным. Это было очень красиво и необычно.