САНТЬЯГО
«Прощай, Аконкагуа! Капризная и непредсказуемая, ты никак не угомонишься – всё размахиваешь своими “снежными парусами”! Ты не самая красивая гора, но ведёшь себя так, словно тебе нет равных на всей планете. Тем не менее, я полюбил тебя, и всегда буду помнить те испытания и радости, которыми ты одарила меня».
Такой монолог пронёсся в моей голове, пока смотрел из окна автобуса на едва виднеющуюся в проём ущелья трапециевидную снежную шапку. Эта бесплодная, обдуваемая всеми ветрами каменная громада на всю жизнь поселилась в моём сердце.
Автобус круто берёт влево. Бросаю на Аконкагуа последний взгляд.
И тут мне почему-то становится жалко её. Да, она величава и грозна, но… навеки прикована к одному месту. Я же, крохотная песчинка в сравнении с ней, имею великое счастье путешествовать и видеть на своём пути не только множество подобных ей великанов, но и весь многоликий мир.
Вот и сейчас снова мчусь. Куда? В Мендосу, хотя было бы разумней сразу махнуть через перевал в Чили – до неё отсюда километров сорок. Но я не могу покинуть Аргентину, не купив сувениров и картин, напоминающих о восхождении?! (В самом национальном парке даже значков не продают.)
Лишь оказавшись в кресле автобуса, почувствовал, до чего я устал. Гора высосала из меня все силы: их не осталось даже на то, чтобы просто смотреть в окно. Подумал: «Всё! Это восхождение последнее! Пора осваивать маршрут заслуженного пенсионера: «город–дача–город». Эта мысль меня успокоила, и я всю дорогу крепко спал. Поэтому не видел заваленные недавними селями машины, мощную технику, расчищающую дорогу.
В Мендосе ситуация с сувенирами оказалась не намного лучше. Обойдя на следующий день почти весь центр, я только к вечеру обнаружил магазинчик, в котором имелись значки, кружки и магнитики с изображением Аконкагуа. А о картинных галереях никто и понятия не имел. Поразительно! Вокруг такие пейзажи – рисуй да рисуй! Неужели местным художникам не хочется заработать? Ведь сюда приезжают туристы со всего мира. Кто – продегустировать местные вина, кто – побродить по горам.
Курсируя по улицам, удивлялся тому, до чего легко переносится в этом городе жара: густые кроны огромных деревьев, растущие вдоль тротуаров с обеих сторон, не только прекрасно защищали горожан от п способствовало и то, что дороги и тротуары вымощены натуральным камнем, а не асфальтом – город избавлен от тяжёлых испарений битума.
Бросилось в глаза обилие такси. Оно здесь муниципальное. Машины выкрашены в жёлто-чёрный цвет, у каждой свой бортовой номер. Водители отзывчивы и не корыстны. Как-то остановил одного и показываю написанный на листке адрес. Таксист вместо того, чтобы воспользоваться возможностью подзаработать, вышел из машины и стал убеждать, что сеньору лучше пройти пешком: два квартала прямо и потом один – налево. Зачем тратить деньги, когда туда всего семь минут ходу?
Несмотря на то, что в последние годы в Аргентине наблюдается постоянный спад в экономике (реальная годовая инфляция в 2012 году превысила 30 %, а обменный курс доллара на чёрном рынке на 40 % выше официального), я не видел ни одного угрюмого лица. Вообще, оптимизм – отличительная черта всех латиноамериканцев.
В Сантьяго выехал в 9 утра. Билет стоит 230 песо (примерно 1000 рублей). В 18.00 должны быть на месте. Нижний салон – просторный люкс, верхний потесней, но тоже комфортабельный. В салоне прохладно, хотя на улице уже плюс 30.
Миновав идеально ухоженные виноградники, въезжаем в предгорья Анд. Горы здесь рыхлые, из осадочных пород. Повсеместно видны языки свежих селей. Некоторые ещё не полностью убраны с дорожного полотна. Автотрасса идёт параллельно железной дороге, связывавшей две страны. В 1982 году «железку» закрыли из-за нерентабельности. Но недавно правительства Чили и Аргентины подписали соглашение о её реанимации.
Хотя со дня прекращения движения минуло 30 лет, мосты, деревянные опоры, снегозащитные сооружения, не говоря о рельсах и шпалах, как стояли, так и стоят. Некоторые мосты даже свежепокрашены. Требуется лишь текущий ремонт и восстановление разрушенных временем и стихией участков.
Дорога, плавно поднимаясь в течении трёх часов, наконец, нырнула в длиннющий тоннель, пронзающий водораздельный гребень на высоте около четырёх километров. Выехали из него уже в другом государстве – в Чили. Стране, похожей на шило, узкой полосой вытянувшееся вдоль тихоокеанского побережья на 4000 километров.
Горы на перевале облеплены серыми тучами. Моросил холодный дождь. Поскольку изрубцованный шрамами осыпей и лавовых потоков водораздельный хребет в сторону океана обрывается почти отвесно, спуск оказался бесконечным серпантином с едва разделяющимися извивами. Машины, по преимуществу большегрузные фуры, шли по нему одна за другой столь плотно, что чудилось, будто это не караван автомашин, а гигантская анаконда ползёт на водопой.