Для нас уже очевидно: территория Перу между Тихим океаном и Андами* – это раскалённое, безводное плоскогорье, покрытое светлыми желобами и котловинами, – всё, что осталось от высохших много веков назад рек и озёр. Пейзаж напоминает Гималаи и Сахару одновременно. Здесь всё застыло в скорбном ожидании милости небес: повезёт – упадёт капля, и уже через полдня выстрелит травинка!
*В Южной Америке Кордильеры, тянущиеся вдоль всего тихоокеанского побережья американских
континентов, обычно именуют Андами.
Наконец чёрная лента асфальта уткнулась в подножье поперечного отрога, и мы ныряем в мрачный зев тоннеля. Несколько минут тьмы, и перед нами открывается совершенно иной мир: цветущая, плодородная долина в изумрудных заплатках садов и маисовых, то бишь, кукурузных, полей. На одних ростки только проклюнулись, на других уже топорщатся во все стороны початки. Проезжаем несколько плантаций с лопоухими кактусами: их выращивают для нужд косметической промышленности.
А вот и дома показались. Они похожи на белые, приставленные друг к другу кубики – это город Арекипа. Его со всех сторон обступают высоченные вулканы во главе с неразлучной парочкой – заснувшим Чачани (6075 м) и действующим Мисти (5822 м). Межгорной котловины городу уже не хватает, и новые постройки буквально вгрызаются в их склоны. (Отчаянный народ – а если вулкан рванёт?!)
Среди городских зданий особенно впечатлил автовокзал. Размером с приличный аэропорт. И порядок такой же строгий: регистрация, досмотр, бирки на багаже. Для пассажиров каждого рейса отдельный холл с кожаными креслами, бесплатным чаем, подаваемым вышколенными официантками.
Исторический центр бережно сохраняется, ничто не нарушает дух колониальной эпохи. Магазины одного и того же профиля сгруппированы. Одна улица только с обувными магазинами, другая – с винными, следующая – с продуктовыми. Правда, я не заметил в них разницы ни в ассортименте, ни в ценах. Невольно возникает вопрос: а в чём смысл такой сверхконцентрации? Мне кажется, магазинный разнобой удобней для покупателя. Ведь что получается? Если тебе надо купить пять разных видов товара, то придётся обойти пять улиц.
Судя по тому, что внутри магазинов (так же, как в отелях и иных местах общего пользования) висят таблички с указанием места, где безопасней стоять во время землетрясения (зелёный квадрат с белыми полосками и латинской буквой «S» посередине), трясёт здесь частенько.
В Арекипе ещё раз убедился: книги у перуанцев в почёте – книжные магазины на каждом углу.
На окраине города, заглянули в хорошо сохранившийся дом помещика ХIХ века. Теперь в нём музей. Побродили, разинув рот, по красиво и удобно обставленным комнатам и уютному саду во внутреннем дворике. Надо признать, что в прежние времена состоятельные люди имели безупречный вкус.
На следующий день старенький микроавтобус повёз нас по ухабистой и пыльной гравийке в глубь Анд к каньону Колка, известному тем, что в нём обитают сотни громадных кондоров.
Дорога проходила через столь величественные хребты, что на ум невольно пришли строки Чуковского: «А горы всё выше, а горы всё круче, а горы уходят под самые тучи…». На каменистых склонах ни травинки. На высоте 3200 метров, наконец, затопорщились первые кактусы. После подъёма ещё на 100 метров к ним прибавились пучки травы. По мере набора высоты она становилась всё гуще и гуще – горы заставляют приближающиеся с океана облака оставить всю влагу на вершинах.
Вот и пугливые викуньи, ближайшие родственники лам, пробежали. Напоминают наших грациозных косуль. Такой же светло-коричневый окрас с белым «зеркалом» под коротким, задранным кверху хвостиком. Только безрогие.
Перед перевалом въезжаем на территорию национального парка Пампа Каньяхуас. Здесь обитают все четыре вида рода лам семейства верблюдовых: альпаки, викуньи, гуанаки и, собственно, ламы.
Наиболее ценным видом считаются викуньи. У них самая тонкая в мире шерсть – волоски в 10–12 микрон толщиной! Несмотря на многовековые усилия, они так и не поддались одомашниванию. Наверное, ещё и по этой причине их тёплая, нежная шерсть так высоко ценится: один килограмм стоит 500 долларов.
Во времена инков численность викуний достигала двух миллионов голов, а к 1960 году этих животных осталось не более пяти тысяч. В настоящее время благодаря принятым мерам (за убийство викуньи наказание в Перу строже, чем за убийство человека!) их поголовье восстанавливается и уже достигло 200 тысяч особей.