Пенджабец вывел верблюда на дорогу и то ли последний его толчок, несамортизированный рукой владельца, то ли тот факт, что рыба почувствовала приближение последних минут её жизни, но, оказавшись у берега на мелководье, она резко подпрыгнула и, буквально в воздухе, леска была перекушена или просто не выдержала рывка, и оборванный конец её легко полетел в сторону, а гибкое тело снова свободной рыбы плюхнулось в родную стихию.
И всё же это не было победой. Два парня упали рядом, накрыв её сетью, но не совсем удачно, оставив открытым часть хвоста. Однако путь в глубину был перекрыт наглухо сетью и телами парней. Мощные удары хвоста развернули рыбу и заставили её выпрыгнуть на берег, но лишь на секунду. Инстинкт подсказывал точное направление. Парни тоже оказались проворными. Азарт заставлял действовать быстро и чётко. Следующий прыжок опять застал рыбу в растянутой в воздухе сети и она, отпружинив, полетела ещё дальше от воды. Через мгновение сеть настигла её здесь, и судьба была решена. В руке Иршада уже оказался найденный где-то кирпич. Утихомирить бьющуюся на песке громадину можно было только сильными ударами по голове.
Завернутую в сеть, её везли на верблюде, а мальчики бежали впереди, показывая дорогу. Тут только Али вспомнил мучавший его вопрос. Догнав товарища, он спросил:
— Иршад, а не может быть, что эта рыба и есть аллах? Ведь он может быть кем угодно.
Иршад даже остановился от неожиданности.
— Да ты что? — изумился он. — Что же мы аллаха на крючок ловили?
— Но ведь он сам его нам подарил.
— Конечно, однако он заговорил бы с нами. Да и зачем ему тогда вырываться? Нет, если бы это был аллах, его бы никто не поймал. Он всемогущий.
— Правда, — согласился Али. — Ну, как я его узнаю, если увижу? — огорченно продолжал мальчуган. — Ведь он где-то совсем рядом, раз видит всё, что мы делаем. Мне так хочется поговорить с ним.
— А что ты ему скажешь?
— Как что? Попрошу сестричку. У тебя появилась, а у меня нет. Уже три братика и ни одной сестрички.
— Ну, так ты попроси, — предложил Иршад.
— А кого просить, если я никого не вижу. Раз не вижу, значит, его нет, — заявил убежденно Али и потянул товарища за руку, заметив, что верблюд шагает рядом. Мальчики отбежали вперед, слыша весёлый смех сидящего наверху пенджабца и его крик:
— Чего напугались? Если аллах послал вам такую рыбину, то никакой зверь вам не страшен. А мой верблюд умница. Он не наступит на вас.
— Вот-вот, — подхватил Иршад. — Рыбу ты не видел, но она же была и есть. Теперь ты её можешь видеть. Так и аллаха когда-нибудь неожиданно встретишь.
Пенджабца звали Икбал Ахмед. Это был весёлый молодой человек с густой чёрной бородой и такими же чёрными свисающими по краям усами. Он привёз речную добычу к дому Али и наотрез отказался взять хоть кусочек рыбы себе.
— Аллах послал её ребятам, — сказал он, — а меня просил помочь. Лучше я привезу вам немного льда, а вы сохраните такое чудо для гостей на празднование ида. Все будут есть мясо, а рыба будет прекрасно разнообразить обед. С удовольствием приду в гости и попробую немного.
— О, конечно, приходите, — обрадовался отец Али. После жертвоприношения будем ждать вас. У меня сейчас есть возможность зарезать козу. Ну и рыбу приготовим.
— Очень хорошо. А мы будем делить верблюда, только, разумеется, не этого. Он мой друг. Так я поехал за льдом, — добавил пенджабец, взбираясь на одногорбого любимца.
— Возьмите деньги, — спохватился отец Али. — Али! — закричал он сыну, — принеси пять рупий!
— Да ладно, на лёд у меня хватит, пробормотал Икбал Ахмед и направил верблюда по узенькой улочке к крепости, где среди многочисленных лавок, на тротуаре продавали кусками замороженную воду. Хозяин дома одобрительно махнул рукой:
— Тогда пообедаем вместе.
Приближался ид аль-фитр. Легенду, связанную с этим праздником Мухаммед Заман знал, как и большинство мусульман его круга, по рассказам муллы. В Коране всё описано подробно. Однако святая книга писана арабским языком, которым мало кто владеет здесь. Читать с горем пополам удается, а понимать — нет. Трудный это язык, особенно для тех, кто даже урду не знает, у которого много общего с арабским. В Хайдарабаде большинство людей говорят на синдхи. Арабский для них всё равно, что китайский. Но мулла для того и учёный человек, чтобы рассказывать и объяснять.