7 сентября 1967 года по григорианскому календарю или 10 числа месяца зильхиджа 1388 года по мусульманскому календарю лунной хиджры день в Хайдарабаде был солнечным и даже жарким, несмотря на сильный ветер, дувший с океана в течение всей недели. Благодаря вентиляционным козырькам, установленным на крышах многих домов для улавливания и направления внутрь сильных потоков воздуха, что заменяло дорогостоящие кондиционеры, в квартирах было относительно нежарко, во всяком случае, прохладнее, чем на улице.
В половине седьмого утра улицы заполнились нарядно одетыми мужчинами, спешащими в разные концы города в мечети или на большие спортивные площадки для исполнения всеобщего намаза по случаю Солёного Ида. Почти у каждого подмышкой или в руке – коврик. У одних – узкие, индивидуальные, у других широкие семейные для отца и сыновей. Некоторые рассчитывали на подстилки друзей. Без пяти семь длинные ряды поклонников аллаха выстроились в нескольких молитвенных местах, собрав практически всё мужское население, готовое дружно по зову муллы ровно в семь упасть на колени и склонить головы, касаясь лбами земли, выражая своё уважение господу, создавшему на их бренной земле всё хорошее и плохое, доброе и злое, счастье и страдание. Они истово все вместе обращали ладони к небу, туда, где Он, и одинаково опускались те, кому Он распределил больше радости и те, кому в основном, выпало от Него горе.
Мухаммед Заман взял с собой только Али, а двух других малышей оставил дома с женой. Придя на стадион, где собирались все мужчины их района, он дал монету в пятьдесят пайс безногому калеке на коляске, появившемуся недавно в этих местах, а теперь устроившемуся у входа на стадион. Калека был несколько странным, кого-то напоминая своим лицом, хоть половину его закрывала широкая чёрная повязка. Никто не знал, откуда он взялся всего неделю назад, почему проезжал по улицам рано утром, когда многие спешили на работу и опять же в середине дня, когда все, в основном, уже были дома. Остальное время женщины, остававшиеся дома, его почему-то не видели.
Обычно нищие выбирали себе уголок в людном месте и долго протяжно канючили, прося рупии. Этот молчал, но жалостливо тянул руку и стучал по земле или по довольно высокой коляске деревяшками, с помощью которых передвигался, чтобы привлечь к себе внимание. Видимо, он был немой. Расположиться у входа на стадион была неплохая идея, так как в день ида многие будут давать мелкие монеты, а то и рупии.
Оставив сына возле футбольных ворот играть с другими детьми, Мухаммед Заман стал с краю второго ряда и расстелил перед собой коврик. Сосед по дому, отец Иршада и лучший друг Мухаммеда, Гулам Расул ещё не пришёл. Он и так обычно опаздывал, а тут, когда родилась маленькая Хума, то уж наверняка не придет вовремя. Ну да место есть. Придёт – поместится рядом. Сегодня, конечно, желательно было не опаздывать. Сразу после намаза они договорились отправляться по другим домам забивать и разделывать жертвуемых животных, а потом приниматься за своих. Третий забойщик, по обычаю нужно обязательно три, уже стоял в заднем ряду и весело помахал Заману рукой.
Мулла вышел немного вперёд, запел ровным тягучим голосом, временами резко обрывая слоги. Намаз начался. Стадион нестройным хором подхватывал концы фраз, подносил ладони к лицам, опускался на колени, падал на землю, и тогда длинные ряды как бы засвечивались преимущественно белыми спинами. Стадион замирал в покорном почтении невидимому, неизвестному и потому только всемогущему, на власть которого списывали и то, что сами не понимали, и то, что не хотели, чтобы поняли другие.
Али пришёл на стадион с тайной надеждой увидеть здесь аллаха. Ему казалось, что в день праздника властелин мира не может не спуститься на землю и не показаться людям. А когда он увидел сотни взрослых мужчин, упавших на колени, касаясь лбами, то надежда превратилась в уверенность, и он сказал стоявшему рядом мальчику:
– Смотри, сейчас Аллах придёт к нам. Видишь, сколько народу собралось, и все хотят его увидеть? Уж тут он не откажется.
Но мальчик был постарше Алл. Жизненный опыт его месяцев на пятнадцать превышал опыт собеседника. Убеждённость младшего не смогла пересилить его богатых знаний, и он грубовато возразил:
– Враки. Я уже сколько раз видел намаз, и сам просил Аллаха спуститься, да ничего не получается. Если даже мулла не видел аллаха, то к нам он тем более не придет. А у него знаешь, сколько денег?