Наздратенко не соглашался:
– Китай и Россия обречены на экономическое сотрудничество!
И – предложил Приморской краевой думе выйти в Госдуму РФ с законодательной инициативой о денонсации российско-китайского соглашения 1991 года.
Но дума… отказала. Ограничилась призывом к правительству России прекратить демаркационные работы на участках в Приморском крае и начать повторные переговоры с Китаем по этим территориям.
Глас вопиющего в пустыне!
Наверное, точно так же работники одного из владивостокских магазинов на улице Гоголя взывали к медикам и милиционерам, когда в один из февральских дней у них прямо в торговом зале стало плохо 42-летнему мужчине, и он – умер. Работники "скорой помощи" зафиксировали факт смерти, работники милиции – ее естественные причины. Но ни те, ни другие не согласились забрать труп с собой. И тот пролежал в магазине свыше шести часов. Пока отчаявшийся директор не договорился с работниками городского морга – и те "за отдельную плату" увезли тело…
И тогда губернатор Приморского края обратился к Виктору Черномырдину. Просил создать правительственную комиссию для расследования обстоятельств подготовки и принятия соглашения 1991 года, которое, по его мнению, угрожает безопасности России.
– А те чиновники, которые его готовили, должны понести персональную ответственность!
Говорил, словно забыв об инстинкте самосохранения…
– Наздратенко убедить не удается, – исчерпав все аргументы и терпение, публично пожаловался Генрих Киреев. И в бой вступила тяжелая правительственная артиллерия…
Пока же главу Приморья засыпали более чем двумя тысячами писем американские граждане, которых до глубины души волновали проблемы… охраны уссурийского тигра.
– Влезьте в тигриную шкуру! – советовали они Евгению Наздратенко.
А он бы и рад – своя уже почти дымилась…
23 января из Вьетнама вернулось злосчастное госпитальное судно "Иртыш", доставив домой отслуживших свой срок в чужой "братской" стране воинов-тихоокеанцев. Досмотрев судно, таможенники отыскали во всевозможных тайниках сотни фабрично упакованных пакетов с пакистанской коноплей. Общий вес потянул более чем на пятьдесят килограммов. Бесы опять резвились?..
В конце января Евгений Наздратенко встретился с женщинами, чьих сыновей отправили служить в район боевых действий. Четверо из них уже погибли, тридцать один были ранены. После этой встречи глава Приморья обратился в правительство и лично к министру обороны Павлу Грачеву с просьбой – заменить воинов-тихоокеанцев срочной службы в Чечне на профессиональных военных. Но сам понимал, насколько мало значат его слова, когда в стране идет, по сути, гражданская война. А армия – на то она и армия, чтобы воевать и если надо – умирать…
А через несколько дней Борис Ельцин заявил о возможности замены в Чечне регулярной армии на подразделения МВД. И Евгений Наздратенко вылетел в Москву, оттуда на военном самолете – в Моздок. Помогли свои, морские пехотинцы-тихоокеанцы, и вскоре он был в Грозном, где рассчитывал встретиться с командованием группировки войск на Северном Кавказе – и, если получится, добиться вывода из зоны конфликта морпехов 165-го Уссурийского казачьего. Погрузил бы в свой самолет, дали бы ему волю…
Но пока предоставили только возможность встретиться с земляками, воевавшими в Чечне. К 8 февраля из них погибли уже 14, шестьдесят получили ранения. А назавтра ожидались новые бои в Грозном…
На прощание морпехи подарили Евгению Наздратенко книгу Джохара Дудаева "Тернистый путь к свободе", подобранную ими в подвалах президентского дворца, когда взяли его штурмом. Издана она была 15-тысячным тиражом еще в 1993 году в Вильнюсе. Пока летел обратно в Москву, прочел. Автор прославлял "героический вайнахский народ" и всячески поносил русских…
В тот же день, когда в Чечне губернатор встречался с воинами-тихоокеанцами, в Приморье прошла однодневная предупредительная забастовка одиннадцати тысяч шахтеров. Не выдали "на-гора" 25 894 тонны угля – и 1 миллиард 294 миллиона 700 тысяч рублей недосчитался бюджет края. Генеральный директор ПО "Приморскуголь" Анатолий Васянович пояснил: шахтеры требуют возвращения федеральных долгов по зарплате и государственной поддержки угольной отрасли.
Война – войною, а жизнь требовала свое.