Не прошла в Думу второго созыва и самая малочисленная фракция ДПР, которой едва удалось преодолеть пятипроцентную планку на выборах 1993 года. После выхода из состава фракции ее харизматического лидера Н. Травкина она раскололась фактически пополам, что лишило ее шансов на выборах 1995 года. Не дал ожидаемых результатов и наметившийся было альянс ДПР с бывшим секретарем Совета безопасности Ю. Скоковым.
Потерпело поражение и избирательное объединение «Женщины России», строившееся на чисто корпоративных принципах.
К центру тяготела и Партия социальной демократии, с самого начала задумывавшаяся как поддерживаемая исполнительной властью версия социал-демократии. Однако во главе этой партии встали уже «отыгранные» фигуры перестроечной эпохи — бывший член Политбюро ЦК КПСС А. Яковлев, бывший министр обороны Е. Шапошников и другие. Организационные способности этих политиков оценивались невысоко. Естественным союзником ПСД могло стать Российское движение демократических реформ (РДДР), возглавлявшееся политиками того же перестроечного поколения — бывшим мэром Москвы Г. Поповым, мэром Санкт-Петербурга А. Собчаком. Но это люди, давно исчерпавшие кредит доверия россиян.
В целом в «правом секторе» политического «центра» были попытки накопления определенного потенциала из организаций и лидеров, способных набрать «критическую массу», достаточную для формирования одного или нескольких жизнеспособных избирательных объединений. Однако замедленность протекавших здесь процессов привела к тому, что они не успели завершиться до декабря 1995 года.
Ситуация в «левом секторе» политического «центра» характеризовалась тем, что большинство левоцентристских партий было малочисленным и сами по себе они не представляли серьезной политической силы. Это относилось и к новообразованной Социал-демократической народной партии В. Липицкого, собранной из осколков Народной партии «Свободная Россия» после разрыва с ее прежним лидером А. Руцким. Любая из левоцентристских партий по отдельности или даже их блок не могли рассчитывать на широкую поддержку избирателей. Для этого им не хватало главного — авторитетных лидеров общероссийского масштаба.
На роль таких лидеров претендовали Ю. Скоков и И. Рыбкин. Через возглавляемую им Федерацию товаропроизводителей, объединявшую наиболее консервативную часть директоров государственных предприятий, Ю. Скоков включил в свою политическую орбиту фракции НРП и ДПР. Чеченские события были им использованы для укрепления связей с руководством республик РФ, выразивших открытое несогласие с действиями федеральных властей.
В активе И. Рыбкина были важнейшие институционные ресурсы — четвертый по значимости пост в государстве и хорошие отношения с исполнительной властью, налаженные связи со структурами и лидерами из внедумского пространства. Однако и он потерпел неудачу на выборах 1995 года, поскольку его политическая судьба зависела не столько от успехов «малой» левоцентристской Социалистической партии трудящихся (СПТ), с которой он был тесно связан, сколько от развития его отношений с Аграрной партии России (АПР), по списку которой он был избран в первую Думу, а также от перспектив вовлечения в политику Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР).
АПР формально относилась к лагерю оппозиции, но в 1995 году все больше начала смещаться в направлении левого «центра». ФНПР, наследница традиционных советских профсоюзов, держалась в стороне от «большой политики». Мобилизация ресурсов ФНПР, располагавшей привилегированными отношениями с исполнительной властью, мощным аппаратом и разветвленными связями в трудовых коллективах, способствовала бы превращению «левого центра» политического спектра в реальную политическую силу, противостоявшую оппозиции. Наличие у ФНПР ярко выраженных корпоративных интересов делало ее удобным партнером для исполнительной власти.
Общая разряженность в нише политического центра во многом была обусловлена тем, что за годы президентства Б. Ельцина так и не возникло особой «партии власти». Речь в данном случае идет не о «команде» из приближенных к президенту лиц, а о некоем самостоятельном политическом образовании. Вместе с тем административная, политическая и экономическая элиты страны ощущали, да и сейчас ощущают острую потребность в политической организации, которая была бы достаточно респектабельна: внешне дистанцирована от Б. Ельцина, но при этом укоренена в структурах власти; менее идеологизирована, чем существующие партии, и меньше, чем они, завязана на лидеров популистского толка. Такая «партия власти» обладала бы высокой притягательностью для самых различных социальных и политических групп.