Кроме того, вновь созданное Министерство промышленности и торговли возглавил Г. Габуния, который в качестве недавнего заместителя руководителя Министерства по внешнеэкономическим связям и торговле курировал отношения с международными экономическими организациями, прежде всего Всемирной торговой организацией. Однако, в отличие от других, Г. Габуния полноценным министром сразу не стал: его назначили «исполняющим обязанности» с трехмесячным испытательным сроком.
За исключением экс-министра внутренних дел А. Куликова и сменившего его на этом посту С. Степашина, свои должности сохранили «силовики». Это свидетельствовало об особом доверии к ним президента. Правда, наблюдатели отмечали неясность с дальнейшими перспективами министра обороны И. Сергеева. Срок контракта ему был продлен только на год, что не могло не вызывать повышенную нервозность в аппарате военного ведомства.
Структура нового правительства наводила экспертов на глубокие раздумья.
На первый взгляд С. Кириенко выполнил обещание, данное им в процессе назначения, и добился существенного сокращения количества своих заместителей, что и предусматривалось новым законом «О правительстве». Для сведения: в кабинете В. Черномырдина было два первых вице-премьера и от шести до восьми «рядовых».
На самом же деле ситуация выглядела несколько иначе. Дело в том, что в новом правительстве гораздо более активную роль, чем ранее, играл специальный руководящий орган — президиум, члены которого располагали рядом дополнительных прав и полномочий. В частности, они располагали дополнительными кабинетами в Белом доме, правом самостоятельно нанимать свой секретариат, возможностью курировать сравнительно большее количество государственных комитетов и федеральных служб.
В состав президиума, наряду с премьером и его заместителями, вошли министры: науки и технологий — В. Булгак, финансов — М. Задорнов, экономики — Я. Уринсон, государственного имущества — Ф. Газизуллин.
Простые расчеты показывали, что этот список мог быть расширен за счет сохранившего ранг вице-премьера И. Рыбкина, назначенного полномочным представителем президента РФ в странах СНГ и пользовавшегося репутацией политика, близкого к Б. Березовскому. Другим кандидатом на место в президиуме называли Р. Абдулатипова, считавшегося, несмотря на недовольство со стороны руководства Чечни, одним из ведущих российских специалистов по проблемам Северного Кавказа. Имелась информация о том, что ему собирались предложить должность главы представительства федерального центра в этом регионе, причем опять-таки в прежнем статусе заместителя председателя правительства.
Помимо этого, на членство в президиуме — с учетом статуса ведомства — в перспективе мог рассчитывать и новый министр промышленности и торговли Г. Габуния, но только после того, как избавится от приставки «и. о». Общее количество членов правительственного руководства после этого достигло бы одиннадцати — как раз по числу вице-премьерских кабинетов в Белом доме.
Таким образом, новая структура кабинета во многом повторяла прежнюю, но с некоторым снижением статуса основных действующих лиц: бывшие первые заместители премьера становились обычными, а последние — членами президиума.
Российские и зарубежные эксперты обращали внимание на отсутствие в президиуме «президентских» министров. В этом видели подтверждение права их «экстерриториальности» по отношению к С. Кириенко и его аппарату, что свидетельствовало о более жестком разграничении политических и экономических функций, чем это было в правительстве В. Черномырдина.
Данное обстоятельство наводило экспертов на мысль о том, что у Б. Ельцина были вполне определенные планы на 2000 год. Скорее всего подчиненные напрямую президенту «силовики» были призваны обеспечить политическое прикрытие возможных предвыборных маневров главы государства, а замыкавшиеся на премьера «технократы» из экономического «блока» непосредственного участия в избирательной кампании не примут, что развяжет им руки для проведения в жизнь любых непопулярных мер, которые в этом случае в меньшей степени будут связываться с Б. Ельциным и его кандидатурой.