По результатам парламентских выборов в России, давшим аналитикам обильную пищу для размышлений, в январе 2000 года делалось несколько основных выводов.
Средства массовой информации в России способны «творить чудеса». Достаточно всего лишь за два месяца до выборов направить усилия основных электронных и печатных СМИ в одном направлении, и результат не заставит себя ждать. Огромная страна проголосовала за политическое движение, которое состояло из никому по большому счету не известных людей с абсолютно аморфными политическими убеждениями (если таковые вообще были). Теперь предвыборные кампании в России будут носить «виртуальный» характер.
Выборы показали: власть способна почти безраздельно контролировать предвыборное пространство. По крайней мере, навязывать свои правила игры и свою программу для агитации. Б. Ельцин сделал для себя еще один вывод: В. Путин может контролировать и предвыборное пространство, и власть, и агитацию. Б. Ельцин имел отличную возможность утвердиться в правильности сделанного в начале кампании выбора в пользу мало кому из широкой публики известного тогда В. Путина.
В народе сформировалось мнение, что только сильный и решительный лидер способен вывести страну из продолжающегося уже десятилетие экономического кризиса. В. Путин олицетворяет для многих образ такого политика. Народ не жаждет смены режима, а надеется на обновление власти. Президентские имиджмейкеры правильно оценили ситуацию и эффективно использовали ее в своих интересах.
К сожалению, на выборах подтвердились неизменные качества российской политической культуры. Одна из самых важных постоянных величин — отношение к власти. В России отношение к власти зачастую сведено к давно известному принципу: вся власть от Бога. И это было вновь продемонстрировано в ходе думских выборов. Люди принимали как должное действия власти на первом и втором каналах телевидения, когда нарушались все мыслимые правила профессиональной этики. Со всем этим общество смирилось.
Относительно невысокий результат ОВР показывает, что расчет власти был верен. Следует признать, что тогда она одержала победу. Более того, убедительную победу. Но — на пустом месте. С самого начала был нарушен конституционный ход подготовки к выборам. Исполнительная власть полностью подчинила себе этот процесс — от начала и до финального заявления премьера, призвавшего голосовать за блок «Единство».
Итоги выборов адекватны состоянию страны. Победа власти означала, что в огромной мере постельцинская Россия вполне может стать продолжением ельцинского периода.
Политически мы вскоре можем оказаться в откровенно выраженной авторитарной системе. Впрочем, и режим Ельцина был авторитарным, но плохо выстроенным, рыхлым, неряшливым.
Авторитарный режим отличается от тоталитарного тем, что отнюдь не все сферы жизни человека и общества регламентируются. Это попытка установить весьма жесткий контроль в политике, отчасти в идеологии. Граждан при этом оставят жить своей частной жизнью — в отличие от тоталитарного режима, где все стороны быта регламентируются.
Идет кристаллизация режима. В экономике страна переходит к системе, которую можно назвать государственным капитализмом. Понятно, что это гибрид из постсоветской экономики и некоего российского варианта капитализма, который сложился в последние годы.
Любой экономической структуре будет позволено существовать в тех рамках, в которых она не противоречит политическим целям власти. Пока такого противоречия нет, в стране будут существовать частные корпорации. Но как только какая-нибудь из них войдет в столкновение с интересами режима, ее тут же беспощадно поставят на место.
Еще один вывод из того факта, что нынешнее состояние умов, духовное состояние общества можно назвать непреодолимым стремлением к самоутверждению. Общество самоутверждается. Никакой национальной идеи при этом в данный момент нет. Обществу это безразлично. Оно осознает себя по простому принципу: мы чувствуем себя плохо, нас обижают, унижают, оскорбляют и так далее. Нам надоело жить с этим чувством, мы хотим самоутвердиться. И человеком, который помог обществу это сделать, стал В. Путин, а полигон, на котором общество самоутверждается, Чечня. Поэтому война в Чечне невероятно важна для режима.