Он хочет сказать свое гражданское слово – ведь посмеяться над чиновниками – благое дело. Даже не обсуждается, до чего они отвратительны в своей важности. И у этих «слуг народа» нет национальности и возраста, они как будто на все времена одинаковы. Тут режиссер своего героя нарекает по-своему: был министр, а стал бездельник и выпивоха. Ну, хоть так… неизбывная доброта…, а в некоторых странах их отправляют на виселицу.
На картины Иоселиани нужно взглянуть с большей высоты, на все его работы сразу, чтоб увидеть их во времени и убедиться в твердости руки. Вот была «Охота на бабочек» – громкая заявка на первенство в мировом кино 90х. Я также помню фильм «И стал свет» про африканское племя. Те его картины полны высшего смысла. «Сады осенью» на их фоне, увы, проигрывают. Возможно, социальная тематика отнимает ту самую свободу и у художника, о которой тут идет речь. Не до возвышенного.
И все же, если вы включаете фильм не сначала, и по двум сценам узнаете самобытный авторский стиль, это и есть главное доказательство того, что человек рожден быть свободным. Только, конечно, не каждый…. и непонятно, в какой стране.
Дождь один на всех (к фильму «Ночь», Микеланджело Антониони)
La notte (1961)
Муж и жена, приятные успешные люди. Интеллектуалы. И у них кризис отношений, который постепенно переходит в кризис всего, что их окружает.
Антониони – великий мастер новой волны, выстроит несколькими кадрами нужное ему настроение. Ювелирно, лаконично без слов и даже без музыки! Ассоциация образов – это его визитная карточка, и наверно никто из современников еще не достиг в этом такой свободы. Черно-белая камера и свет делают каждый кадр безупречно честным.
Антониони можно назвать идеальным примером стилиста. Он словно бы говорит: стиль – вот простой способ говорить сложные вещи, стиль – порождение идей, а не слов, и еще стиль важнее формы, поскольку является единственным доказательством существования.
Всякий раз он погружает нас в свою особую дрему, наблюдение «пустого вымени», как это называет Жиль Делез, столь же безрадостное, сколько пронзительно ясное. Его лаконичный киноязык совершенно уникален, оттого только богаче, если конечно вы его понимаете. К примеру, сцена, где запускают ракету и много лиц, которые смотрят в небо. Он не навязывает мораль, а лишь говорит нам о необходимости смирения. Разве это не религиозно?
Поразительно, как можно будто вскользь и незаметно говорить очень сложные слова, через киногероев. Что стоит эта фраза – «Будущее никогда не наступит»! Метафорично, но он словно бы предупреждает зрителя о том, что на самом деле всех ждет деликатный финал – где без вульгарных прощаний-расставаний, к которому казалось бы нас толкает весь сюжет, герои остаются вдвоем. Раз остаются в фильме, значит, разлуки нет.
Антониони строит свой киномир, чтобы свободно в нем жить.
Когда светскую вечеринку накрывает проливным дождем, тут лучше не думать, что это рукотворное, даже если и антонионевское, словно бы сюжет набирает полную силу и принадлежит только высшим силам, одному богу. Миллионер или простой писатель – дождь на всех один. Никто не может спрятаться от чистого просветляющего…. Затем звучат слова Валентины – «Мы должны сказать друг другу большее…» И подчеркнутый вывод в разговоре с Понтано (герой Мастрояни) —
Мы не можем выбирать, мы слушаем, что нам дается.
Высокомерная, хотя и не карикатурная буржуазия выигрывает во всех смыслах, но Антониони своего отношения к ним не скрывает. Они всегда у него немного приземисты и алчны, как бы невзначай все переводят на деньги: «Хороший писатель зарабатывает столько сколько сможет – миллионы долларов. Это настоящий интеллектуал!» Эта фраза сегодня звучит, как сатира, но при этом ясно, мы все не способны быть полностью плохими или совершенно хорошими. Такая подача – для дешевого кино. У Антониони все на полутонах. «Когда-нибудь мы все проиграем». Разве поспоришь?
Усталость и прошлое. Снова блуждающие герои, не маленькие потерянные, а взрослые все понимающие, для них разочарование – это не пустые слова, а что-то фатальное. Как жить дальше? Как можно никого не любить? Как найти человека? Как преодолеть в себе безразличие привычки? Кто-нибудь еще способен говорить на эти темы так смело и открыто? Подумайте, а есть ли у вас вопросы важнее этих? Если есть, то это только так кажется.