Это, по всем церковным установлениям, не могло служить образцом. Сначала запрет на такого рода поступки наложило 13-е правило Гангрского собора (середина IV века), затем 16-м правилом VI Вселенского собора (680–681 годы) было полностью запрещено присутствие ночью женщин в мужских и мужчин в женских монастырях.
Зачастую мы не можем говорить однозначно о причине, побудившей женщину навсегда переодеться в мужскую одежду. Каждый случай нужно рассматривать индивидуально. Однако, исходя из агиографических данных, мы можем попытаться составить некую, пусть весьма условную, классификацию женщин, монашествующих под видом мужчин.
Так, агиографические тексты содержат достаточно много историй женщин, подвизавшихся под видом мужчин из-за преследований. Знатная вдова Анастасия пала жертвой вражды со стороны императрицы Феодоры, которая приревновала ее к своему супругу, и не без основания: Юстиниан и в самом деле оказывал вдове знаки внимания. Анастасия при этом вела себя безупречно, но именно ей в конце концов пришлось покинуть Константинополь. Тайно наняв корабль, она отправилась в Александрию, поблизости от которой на вывезенное с собой золото основала обитель. Когда в 548 году Феодора умерла, Юстиниан вознамерился жениться на Анастасии и попытался вернуть ее во дворец. Анастасия поведала свою историю авве Даниилу Египтянину, тот дал ей мужскую монашескую одежду и поселил под видом евнуха в отдаленной пещере, где она прожила 28 лет. Лишь похоронив ее в 576 году как «евнуха Анастасия», авва Даниил поведал о ней всю правду.
Св. Евфросиния под именем отрока Смарагда скрывалась в мужском монастыре аввы Феодосия среди 350 иноков от преследований отца, который желал выдать ее замуж. Ефросиния же выходить замуж не хотела, поскольку с младых ногтей предназначала себя для одного Господа. Красота инока Смарагда, похожая на женскую, смущала некоторых монахов, еще не победивших своих страстей, и они честно рассказали об этом настоятелю. Тот призвал Смарагда-Евфросинию и, не догадываясь, кто перед ним, предложил ему поселиться в уединенной келье, на что юный инок с радостью согласился. Вскоре о его благочестии пошла по округе молва, и к нему стали направлять для наставлений мирян. Среди них оказался и отец Ефросинии, который ее не узнал. Так Ефросиния прожила 38 лет и лишь в день смерти (около 445 года) открылась отцу, который после этого также принял постриг и оставшиеся десять лет жизни провел в ее келье.
Св. Аполлинария была дочерью префекта Флавия Антемия, фактического правителя Восточной Римской империи. Отец принуждал ее к замужеству, и, чтобы избежать этого, девушка отправилась в Скит, где, выдав себя за евнуха, приняла постриг. Став иноком Дорофеем, она поселилась в обители Макария Египетского. Здесь с ней приключилась неприятная история: ее обвинили в беременности бесноватой — и только после ее кончины в 470 году, когда тело готовили к погребению, в монастыре поняли, что имели дело с женщиной.
Подобный сюжет усматривается и в жизнеописании преп. Феодоры (V век). Раскаявшись в измене мужу, она ушла в женский монастырь, но затем, не желая, чтобы муж ее нашел, покинула его и, назвавшись евнухом Феодором, поступила в мужскую обитель. Восемь лет она добровольно несла самые тяжелые послушания. Однажды игумен отправил ее в Александрию для покупки хлеба и велел в случае задержки в пути остановиться в гостинице соседнего монастыря. Так Феодора и сделала. В гостинице в это время жила дочь игумена, пришедшая навестить отца. Она вступила в связь с одним из постояльцев, забеременела и родила ребенка. Когда дело дошло до выяснения, кто отец, дочь игумена указала на Феодору. Младенца вручили Феодоре и выгнали ее из монастыря. Феодора не стала оправдываться, усматривая в этом искупление прежнего греха. Она поселилась с ребенком недалеко от монастыря в шалаше; молоко для младенца ей из жалости давали пастухи. Спустя семь лет ей разрешили вернуться в монастырь. Пол ее выяснился, только когда она умерла.
Еще один пример женщины, подвизавшейся под видом мужчины, дает история преп. Матроны Пергской (V век). Будучи мирянкой, она тем не менее вела аскетический образ жизни, «отвергала все снисхождения для тела», занималась благотворительностью и втайне от жестокого супруга по мере своих возможностей заботилась о нищих. Решив покинуть мир, она отдала своего ребенка женщине, с которой познакомилась при аскетических бдениях, облачилась в мужские одежды, обрезала волосы и стала, таким образом, «евнухом по внешности и Вавилой по имени». В таком качестве около 455 года она поступила в мужской монастырь, где настоятелем был Вассиан. Проведя там какое-то время в почти постоянном молчании и трудах, она в конце концов все-таки призналась настоятелю, кем была на самом деле. Вассиан спросил, почему она не пошла в женский монастырь. Матрона отвечала, что там ее мог найти муж. Вассиан спрятал ее в одной из келий монастыря, а мужу, который явился к нему (до него, вероятно, дошли какие-то неясные слухи), сказал, что был у них «один евнух, монах Вавила… но затем, желая посетить святые места в Иерусалиме, давно уже ушел». Матрону же, когда все улеглось, отослали в Эмесский женский монастырь, где впоследствии она стала игуменьей.
Далеко не всегда, впрочем, скрытное появление женщины в мужском монастыре было вызвано боязнью гонений. Пример искусного перевоплощения, полного отказа от пола, изменявшего подвижницу до неузнаваемости, мы находим в истории об антиохийском серебряных дел мастере Андронике и его супруге Афанасии. После смерти детей они решили посвятить свою жизнь Богу. Супруг отправился в Скит, а Афанасия в тавеннисскую общину. Двенадцать лет спустя на пути к Святой Земле Андроник встретил отправившуюся в то же паломничество Афанасию, но не признал в ней своей жены. Да и как было ему узнать жену, если, как говорится в «Житии преподобных Андроника и Афанасии», «лицо ее от воздержания исхудало и она почернела как ефиоплян-ка»? Она же, сразу узнав в нем супруга, не раскрыла этого и, более того, выдала себя за мужчину, назвавшись монахом Афанасием. Побывав в Иерусалиме, они отправились в Александрию поклониться мощам мученика Мины, осели там и решили вместе поселиться в Октодекатском скиту, где прожили еще двенадцать лет. Лишь после смерти товарища из оставленного им письма Андроник узнал, что это была его жена.
Довольно часто женщины поступали в мужские монастыри, желая оказаться рядом с близким человеком, а иногда, по всей видимости, из-за недостатка женских монастырей. В «Житии преподобных Марии, именовавшейся Марином, и ее отца Евгения» рассказывается, как девушка Мария, сделав себе мужскую стрижку, одевшись, как мужчина, и назвавшись мужским именем Марин, проследовала в монастырь за своим отцом, где жила, следуя всем обетам послушания. Одни ученые полагают, что Мария/Марин жила в V веке, другие относят время ее жизни столетием позже, исходя из того, что ее житие было создано в промежутке между 525 и 650 годами.
Переодетые в мужские одежды подвижницы — символ двусмысленности, которая присутствовала по отношению к женщинам в раннем христианстве. Та же Мария/Марин предстает как героиня библейской стойкости, когда дело касается послушаний, и в то же время как героиня страдающая и беспомощная. Таким образом, возвышение до библейских высот через уничижение, отказ от своего пола, маргинализацию, но и вместе с тем через «приобщение» к «правильному» полу.
Высшей похвалой для женщины церкви можно считать фразу Палладия: «Не говори о ней — «женщина», говори — «человек» (Палладий. Диалог с Феодором, XVI).
Иоанн Златоуст рассуждает: «Мужественной женщине я должен отдать преимущество пред каждым мужчиною, когда она, приняв духовное оружие, облекшись в броню праведности, возложив шлем спасения, оградившись щитом веры, препоясавшись поясом истины и взявши меч духовный, выходит на сражение, блистая оружием, духом своим стоя выше небес, разгоняя полки демонов, разрушая власть диавола, умерщвляя страсти, повергая на землю мертвых тел более, нежели на войне, повергая не людей, но беззаконные помыслы. Ибо женщина от мужчины различается только по внешним обстоятельствам, но в подвигах благочестия у них общее поприще, общий подвиг. И женщины вооружаются на брань, допускаются на сражения, сражаются наряду с прочими, увенчиваются, провозглашаются победительницами, получают за свое мужество награды, отличия, венцы. И женщины поставляют знаменитые трофеи, часто и одерживают победы… Я это говорю для того, чтобы ни одна женщина не имела предлога сказать: я женщина, а потому не могу достигнуть в полной мере благочестия».